А на рассвете мы с разведгруппой спускаемся на вертолетную площадку. Вертолетчики привезли боеприпасы и несколько буханок черного хлеба. Какие все-таки молодцы! Пустячок, как говорится, а приятно. Нам на взвод достается одна буханка. После приевшихся галет это настоящее чудо. Настоящий хлеб! Вообще-то с питанием у нас на горке проблем нет. Горно-зимний паёк — просто сказка. Но после месяца жизни на одних и тех же паштетах и фаршах, мои бойцы начинают мечтать о какой-нибудь обыкновенной гречневой каше.

С вертолетом улетает Виталик. К своему взводу.

Последующие четыре дня проходят спокойно и очень тихо. Обстрелы практически прекратились. Кажется, что духи смирились с нашим присутствием. Огонь по нам ведут лениво, нехотя. На командном пункте изредка разрываются реактивные снаряды, да по третьей роте духи порой постреливают из автоматов. Командир полка говорит, что афганская пограничная бригада закончила оборудование укрепрайона. И что через пару дней наша операция закончится.

А в полку опять потери. Солдат-минометчик самовольно оставляет полковой командный пункт. На спор с друзьями спускается с горки к небольшому озерку, за водой. И наступает на противопехотную мину. Мои разведчики практически случайно его находят. Приходится выносить к санитарному вертолету. Ранение тяжелое. Оторвана стопа, кисть руки, повреждены глаза. Парнишка прослужил в Афганистане меньше месяца.

Снова прилетают транспортные вертолеты МИ-8. Сбрасывают сухой паек. И снова время окончания операции отодвигается на неопределенный срок. Война начинает понемногу надоедать. Если раньше мои разведчики мечтали только об одной единственной сигарете, то сейчас все думы о возвращении в полк, да немного о доме. Витя Дидык бредит археологией и мечтает о раскопках старославянских городов. Андрей Куценко о дальнейшей учебе. Мои связисты, Саша Перкин, Илья Третьяков и Игорь Цепляев, вспоминают своих девушек и свой дом. Я же думаю о тринадцатом июня — дне рождения моего отца. Послезавтра отцу исполнится пятьдесят лет, круглая дата. А я его даже не поздравил. Просто не предполагал, что операция может затянуться на целый месяц. Письмо будет идти домой не меньше недели. И еще неизвестно, когда я смогу его отправить. Я безнадежно опаздываю. Батя, наверное, сильно обидится? И правильно сделает. Я должен был предусмотреть, что могу задержаться на боевых.

Мы все потихонечку превращаемся в сов. Спим днем, по ночам ведем беспокоящий огонь из подствольных гранатометов по позициям духов. Сегодня днем мне приснился ангел. Со сказочно красивыми глазами. Сон был удивительно реалистичным. Я ощущал запах её волос, сладость её губ. Мне снилась самая восхитительная девушка в мире! С самым светлым именем на свете. Я гладил её плечи и шептал ей на ушко какие-то глупости. А она улыбалась мне в ответ. Я проснулся оттого, что её не было рядом… Ну, почему, все это только во сне! Почему не наяву!

Когда-то давным-давно от Шафи я узнал, что земля плоская. И держится она на трех китах: семье, работе и друзьях. Если одного из китов кормить больше, чем других, кто-то из них заболеет. От недоедания либо обжорства. А если останется только два кита — мир опрокинется. В бездну. Похоже, что один из моих китов, по прозвищу «Работа» явно переел планктона.

Ближе к вечеру появилось немного свободного времени. Так люблю эти тихие часы перед закатом, когда не стреляют. На клочке бумаги вывожу немыслимые каракули:

Ты плачешь? Не надо!

Утри свои слезы.

Из сердца печаль прогони!

Ты видишь: мы живы.

Мы рядом с тобою,

Как прежде сегодня стоим.

В строю золотые блестят эполеты.

И шпоры чуть слышно звенят.

И только лишь лица

Едва ли уж вспомнить,

Но пусть нас за это простят.

Но пусть нам простят,

Что мы мало успели,

В седле проводя свои дни.

Что мало смеялись,

Любили и жили

Гусары военной поры.

Мы шумные балы

И девичьи взоры

Сменили на звездную пыль,

На жаркие схватки,

На вольную волю,

На русскую степь и ковыль.

Мы спали в степи,

Укрываясь зарёю.

И суженных видели в снах.

И больше всего

Мы любили Россию,

Как любящий сын свою мать.

Далекие звезды

Горели над нами,

А с ними сгорали и мы.

И лишь похоронки,

Как пепел остались,

От нашей короткой любви…

Ты плачешь? Не надо!

Утри свои слезы.

Из сердца печаль прогони!

Ты видишь: мы живы.

Мы рядом с тобою,

Как прежде сегодня стоим.

На следующее утро пришел приказ о завершении операции. Всё! Конец! Через наши позиции проходят подразделения 181-го мотострелкового полка. В этом полку служит мой лучший друг, Игорек Дороганов. На несколько минут он задерживается у моего окопа. Рассказывает, что у них тяжело ранен начальник штаба батальона Валера Балясников. Сидел недалеко от фугаса, когда боец наступил на замыкатель электродетонатора. Взрывной волной Валеру отбросило на валун. Сильно поврежден позвоночник. Валера был начальником штаба отдельного разведбата, мы познакомились с ним в сентябре прошлого года. Лежали в одной палате в Баграмском инфекционном госпитале. Что он делал в 181-м полку мне непонятно. Наверное после госпиталя его перевели к ним из разведбата. Но спросить об этом я уже не успеваю. Игорь уходит со своими.

Мой разведвзвод прикрывает отход полка. И за что я так люблю свою работу! Для меня это всегда было непонятным. Фильм о войне по телевизору, удобное кресло, любимая девушка рядом — вот это я понимаю. А раскаленный ствол пулемета, наседающие духи и последняя граната в руке, кому это может нравиться? Только какому-нибудь безмозглому идиоту! Неужели я похож на идиота? Нет, скорее всего, нет. Мне тоже не нравится прикрывать отход полка.

В этом нет ничего особо сложного. На занятиях по боевому слаживанию, перед началом операции, я гонял своих бойцов до седьмого пота. Пока они не научились правильно передвигаться на местности. Разведвзвод разбивается на три группы: бронегруппу и две разведгруппы. Каждая разведгруппа — на три тройки разведчиков. Боевая тройка — основа всех основ! Три человека — это три темперамента, три разных срока службы в армии, три различных положения в пространстве. И три сектора наблюдения, обеспечивающие как обзор, так и возможность ведения огня в круговом секторе. Один разведчик лежит, прикрывает остальных, в готовности открыть прицельный огонь по противнику. Короткими, в два-три патрона, очередями. Второй приподнимается. Третий передвигается короткими перебежками. В готовности вести скоростную стрельбу длинными очередями. Обеспечивая тем самым необходимую плотность огня. Направление его движения: в сторону поставленной задачи или во фланг противника. Ибо фланг противника — самое излюбленное место для разведчиков. Ведь если вы сильный, вы можете себе позволить провести охват противника с двух сторон. Если вы сильный, но умный — вы пойдете в обход. А если вы очень умный, но совсем никакой в плане силы, вы начнете отходить. Куда? Естественно, конечная цель вашего движения — оказаться на фланге противника. Все очень просто: противник сильнее (или так думает), он догоняет вас, слабого (или вы делаете вид, что слабы). Но в нужный момент вы «делаете шаг в сторону», пропускаете его и оказываетесь чуть сбоку и сзади. Любой разведчик позавидует вашему положению! И искренне посочувствует вашему противнику.