class="p1">- Нисия, я сама решу, что мне делать, а что нет, - недовольно ответила я, поднимаясь. – Это всего лишь простуда, не нужно меня за нее наказывать. Так что подготовь платье, завтрак пусть подаст другая девушка, предупреди Алессио и марш спать.

А сама испуганно сжалась: не проболталась ли я и об убийстве королю? Но потом подумала, что, если бы проговорилась, проснулась бы в темнице, а не в королевской спальне.

После ванной я приободрилась. Горло не болело, насморка не было, видно, я действительно сильно пропотела ночью и лекарства королевского лекаря помогли. Он пришел вскоре после того, как я позавтракала, осмотрел меня, остался доволен и посоветовал отдыхать.

Сразу после визита лекаря я пошла в кабинет и принялась разбирать с Алессио корреспонденцию с Виссарией и Измиром за прошлый год, а также отчеты послов по приемам в королевских дворах.

Я как раз с головой погрузилась в описание характера виссарийского монарха, когда дверь кабинета открылась и вошел король Генрих.

- Я разве не велел вам отдыхать, леди Эллен? – в голосе звенело недовольство. Я так поразилась этому проявлению чувств, что не сразу ответила.

- Никто не может приказом заставить отдыхать, ваше величество. И потом, я всего лишь читаю…

- Мои приказы исполняются беспрекословно, вы единственная, кто постоянно саботирует их! – он так посмотрел на Алессио, что тот быстро собрал папки и вышел.

Генрих подошел, оперся кулаками о мой стол и навис надо мной.

- Я требую полного подчинения.

Я с трудом сохраняла спокойствие, внутри уже разгоралось пламя гнева. Да кто он такой, чтобы мной командовать!

- Я его вам не обещаю. Речь идет о моем здоровье и о моем времени. Вы не имеете права мной распоряжаться.

Генрих смел все бумаги с моего стола вместо ответа. Я испугалась, что сейчас король бросится меня бить и рефлекторно прижалась к спинке кресла. Мы уставились друг на друга, как два упрямых барана. Я вонзила ногти в ладони, сжав сильно пальцы, чтобы не отвести взгляда первой.

Гнев в глазах короля вдруг погас, Генрих огромным усилием воли взял себя в руки и первым отвернулся.

- Ночью казалось, вы можете умереть. Я проклинал себя за то, что легкомысленно взял вас в полет, не укрыв, как следует. А утром вы снова испытываете мое терпение, как ни в чем ни бывало. Эллен, почему вы так строптивы? Почему бросаете мне вызов?

Он впервые назвал меня просто по имени. Его голос звучал равнодушно, устало, но после его вспышки, я понимала, что он лишь очень хорошо скрывает истинные чувства и мысли, а вовсе не холоден от природы.

- Я уже сотни раз должен был наказать вас, если следовать внушению епископа Гамаса, и по крайней мере два раза – публично, можете себе представить.

Генрих по-прежнему просто смотрел в окно и говорил словно не со мной вовсе. Я молчала.

- Вы ведь этого ждете от меня? Наказания? – тут он повернулся.

И я вдруг вспомнила свой ночной кошмар так явственно, что даже содрогнулась. Да, похоже, что бессознательно именно этого я и прошу у короля: чтобы он наказал меня и доказал, что он такой же, как все.

Я упрямо продолжала молчать. Генрих подождал, но заметив, что я не собираюсь отвечать, продолжил:

- Вы создали себе в голове образ монстра и хотите, чтобы я ему соответствовал. Вы шептали ночью, в бреду, обращаясь ко мне, как к вашему жениху, что любите, и в вашем голосе было столько нежности, страсти, столько доверия, что я вдруг увидел, какую роль вы играете здесь: чуть что – вы или пугаетесь, или показываете коготки. Вы постоянно настороженно следите за всеми, выжидая, что вас ранят. Почему вы не позволяете себе быть просто собой?

- Вы ничего во мне не понимаете. И рассуждаете глупо, - зло ответила я. – По крайней мере, я не скрываю своих чувств под маской равнодушия и холодности! Как вы вообще на себя в зеркало смотрите, Генрих? С таким же презрительным выражением, как на всех вокруг?

Король снова сжал руки в кулаки. В его глазах мелькнуло раздражение.

- По крайней мере, я не сбегаю в другой мир, чтобы решить свои проблемы, - ядовито заметил он.

- По крайней мере, я выражаю свои чувства, а не прячу их! – выпалила я, поднимаясь. – Вы в этом мире не слишком-то решаете свои проблемы! Вы одиноки, и никто вас не любит! Вы просто злитесь, потому что меня там ждут! Я сбегаю в другой мир, а вы просто прячетесь от самого себя! Не указывайте мне, как жить, я не ваша собственность!

Он вдруг зарычал, схватил меня за плечи, вытащил из-за стола в центр кабинета. Удивительно, но при этом его лицо оставалось маской.

- Значит, я, по-вашему, обращаюсь с вами как с собственностью? Что ж, это было бы разумно с моей стороны, ведь вас мне продали против моей воли, навязали, как досадный бонус к армии Альбиона. Вы ничего не стоите для своего отца. Почему я должен ценить вас выше?

Я замахнулась и прежде, чем осознала, что делаю, залепила ему пощечину.

Генрих вдруг побледнел, схватил меня за запястья и швырнул на ковер, навалившись следом сверху.

- Что вы делаете?! – я испуганно попыталась оттолкнуть его, но король крепко держал меня, подмяв под себя. Глаза его ожили, в них полыхала ярость. Я открыла рот, чтобы позвать на помощь, но он зажал его ладонью. И прошипел:

- Хотите узнать, как поступал со своими женами мой отец? Как с собственностью, которую не стоит беречь, чьи желания и цели ничего не значат. Вы так хотите? Чтобы я взял вас силой в первую брачную ночь, издевался над вами каждый день?

Я замотала головой в отчаянии. Но король задрал юбку платья и вцепился пальцами в бедро, ущипнув со всей силы. Я взвыла, заплакала от страха. Он был груб, намеренно делал больно, просовывая ладонь между моих плотно сжатых ног.

- Вы даже не знаете, Эллен, сколько боли может причинить мужчина, когда он не любит, а только берет то, что считает своим по праву. И что он может сделать, если считает женщину своей собственностью. Хотите узнать?

Я снова замотала головой и замычала. Генрих вдруг отпустил меня, и я разрыдалась от испуга и унижения, подтянув ноги к животу. А Генрих поднялся с меня и сел на полу, спрятав