Я не упомянула, что нам повезло, что у нас есть дом, а маме в данный момент особо нечем заниматься. Работа по дому и приготовление пищи должны быть выполнимыми. В прошлом ее основным занятием были приглашения на светские мероприятия и сплетни с так называемыми друзьями, но в Нью-Йорке большинство людей по-прежнему избегали нас. Единственные люди, которые приглашали нас, были Лука и Ария, и это в основном было делом рук Арии. Лука, возможно, и принял бы нас, но мы ему безразличны. Не то чтобы я винила его. Мы не знали друг друга. Для меня он тоже был чужим.

Я направилась к ней и коротко обняла.

— Не спеши. У нас впереди весь вечер.

Она кивнула, но я могла сказать, что слова не совсем дошли до неё.

— Чем я могу помочь?

— Ты гость. Тебе не нужно помогать.

Я закатила глаза.

— Мама, я съехала всего несколько месяцев назад. И мы семья. Мы не должны придерживаться социальных правил, когда одни, ты так не думаешь?

— Я все еще думаю, что было ошибкой переезжать к нему до свадьбы.

Ее невысказанное «или вообще» задержалось между нами. Ей не нравился Райан, и она не пыталась притворяться, что это не так.

— Мы с Райаном любим друг друга, мама. Ты можешь принять это или нет, но это не изменит моих чувств.

— Я ничего не сказала, — ответила она, хотя это было правдой. — Это твоя жизнь. Ты не желаешь, чтобы кто-то говорил тебе, что делать. У меня нет другого выбора, кроме как принять это.

Талия ободряюще улыбнулась мне, но сейчас мне не хотелось рассказывать маме о своей помолвке.

В конце концов мы сели за стол и поужинали. Талия снова стала ходить в школу и завела пару друзей. У мамы было больше проблем, главным образом потому, что она хотела заводить знакомства среди высокопоставленных жен мафии, которые по-прежнему относились к ней холодно.

— Почему бы тебе не предоставить шанс нескольким жен солдатов? Тебе будет одиноко, если у тебя не будет людей, с которыми можно проводить время.

Губы мамы сжались.

— Посмотрим.

Это означало, что она будет продолжать болтать с женами Капитанов, пока не исчезнут последние остатки ее достоинства.

— Я хочу тебе кое-что сообщить.

Талия прикусила губу, нервно накручивая на палец прядь каштановых волос.

Мама медленно положила вилку.

— Райан сделал мне предложение, и я согласилась. Мы хотим пожениться следующей весной.

Мама моргнула, потом кивнула, будто это не было новостью. Она не выглядела сердитой, разочарованной или счастливой.

— Я подозревала что-то в этом роде. Это логичный выбор, учитывая наше нынешнее положение. Мы не приняты большинством людей в Фамилье, поэтому невозможно найти для тебя лучшую пару, особенно потому, что ты больше не невинна. А твой Гроул — Головорез под началом Луки. Могло быть и хуже.

Она произнесла это так, словно Райан был каким-то экстренным решением, кем-то, кого я выбрала, потому что у меня не было выбора.

— Я не сказала «да», потому что думала, что не найду лучшей пары. Я сказала «да», потому что люблю его и знаю, что лучшего мужчины мне не найти.

Мама горько улыбнулась мне.

— Я не виню тебя, Кара. Я понимаю, поверь мне, и принимаю твоё решение.

Гнев распространился по моему телу, заставляя кровь застучать в висках.

— Я не просила твоего одобрения, но мы семья, и я хочу, чтобы мы держались вместе. Я хочу, чтобы Райан стал частью этой семьи, чтобы ты увидела его таким, какой он есть на самом деле, каким он стал.

— Он был Головорезом, и снова Головорез, Кара. Он делает то, что делает лучше всего.

— Ты любила папу, несмотря на то, что он делал по работе, — напомнила я ей, потому что, как бы отчаянно она ни пыталась притвориться, что папа был хорошим человеком, это не было правдой.

— Это совсем другое.

— Так ли?

Мама встала с вымученной улыбкой.

— Как насчет десерта прямо сейчас?

Талия закатила глаза, но я кивнула.

— Конечно.

Мама повернулась и поспешила на кухню.

Я вздохнула.

— Именно такой реакции я и ожидала. Не знаю, почему я надеялась на что-то другое.

Талия похлопала меня по руке.

— Она воспринимает нашу новую ситуацию тяжелее, чем мы.

— Но мы все равно пострадали, и все же пытаемся двигаться дальше.

— Она научится жить с Гроулом.

— А ты? Ты же знаешь, что не должна его бояться. Он никогда не причинит тебе вреда. Теперь мы его семья.

Талия пожала плечами.

— Я не знаю его, но я знаю тебя, и если ты доверяешь ему, то я знаю, что мне не нужно его бояться.

— Спасибо.

Теперь мы с Талией стали ближе, чем до убийства нашего отца. Может, потому, что я перестала быть одержимой желанием угодить обществу и моим так называемым друзьям, и потому, что она стала более зрелой. Мы обе изменились и теперь по-настоящему ценили друг друга.

* * *

— Мы могли бы запереть их в нашей спальне, — сказал Райан, но в его глазах я увидела нежелание.

Я чувствовала то же самое. Коко и Бандит часть нашей семьи. Запирать их неправильно. Будто зная, что происходит, Бандит прижался к моей ноге. В девять лет его черная шерсть вокруг мордочки начала медленно седеть. Он завилял хвостом, когда я похлопала его по спине, и вскоре Коко потрусила в мою сторону, тоже желая получить свою долю ласки.

В конце концов маме придется к ним привыкнуть.

— Бандит и Коко останутся.

Я не была уверена, кто больше нервничал из-за визита Талии и мамы, Райан или я. Странно было видеть, как нервничает мой высокий, сильный, весь в татуировках жених. Это было не очень заметно, просто тонкие признаки, как он смотрит на часы в сотый раз или постоянно заглядывает в духовку, проверяя жаркое, которое я приготовила. Обычно он не проявлял ни малейшего интереса к кулинарии, но сегодня это, казалось, успокаивало его нервы.

— У нас будет чудесное Рождество, — заверила я его, скользнув к нему и взяв за руку, прислонившись к его сильному боку.

Он молча кивнул. Райан все еще не был разговорчивым типом, но дни, предшествовавшие нашему первому Рождеству вместе, определенно напомнили мне о наших первых днях в качестве пленницы и пленителя, когда он редко говорил со мной, а тем более открывался о своих чувствах.

Я тоже нервничала. Это был первый раз, когда мама и Талии придут к нам на ужин — не меньше,