Облака рассеялись, и на ночном небе засияла Fie только луна, но и звезды. В серебряных лучах меч Адарика сверкал над головой Гизелы. Принцессе подумалось, что смерть от клинка будет быстрой, а значит, прекрасной. Но на самом деле девушка испытывала лишь страх. Страх перед сырой землей, куда ее закопают. Страх перед извечным Ничто. Страх перед тем, что ее жизнь, пусть и исполненная холода и голода, оборвется.

– Нет, не надо! – завопила она.

Похоже, Адарика и самого раздражала необходимость убивать беззащитного противника. Он со скучающим видом опустил меч.

– Мне сорок лет. Неужели ты думаешь, что в моем сердце осталось место сочувствию?

– Я не прошу твоего сочувствия. Я хочу, чтобы ты подумал о последствиях! – горячо воскликнула Гизела. – Воспользуйся своим умом! Я дочь короля. Законнорожденная я или нет, но в моих жилах течет его кровь. Ты ведь знаешь, что это значит? – ее голос дрожал, но девушка говорила быстро. – Король помазан на царствие священным елеем святого Ремигия! А елей этот принес в коготках голубь, спустившийся с небес! На того, кто поднимет руку на короля, помазанного на царствие, падет проклятие святого Ремигия, и не на него одного, но и на все его потомство. Ремигий – могущественный святой, но тебе и самому, должно быть, это известно. При жизни он затушил пожар, перекрестив пламя, воскресил юную девицу, исцелил слепых. Те же грешники, что ослушались его, превратились в горбатых уродцев. Если ты вызовешь его гнев, то и на твоей спине вырастет горб, ты ослепнешь и сгоришь на медленном огне. – Слова сыпались из нее словно сами по себе.

Гизеле было не стыдно лгать. Да, она не верила в то, о чем говорила. Конечно же, в чудеса, совершенные святым, она верила, но не в то, что он проклинает цареубийц. В стране, где ранее правили Меровинги, а затем Каролинги (представители обеих династий готовы были избавиться от взбунтовавшегося сына, брата или дяди), Ремигию пришлось бы непрерывно преследовать грешников. Но снова были ее единственным оружием. Гизела пользовалась ими точно так же, как и Тир, толкнувший людей Таурина на предательство. Сладкие речи северянина служили ему лучше, чем острый клинок. Страх смерти в душе Гизелы был сильнее ужаса оттого, что она действует подобно мерзкому разбойнику. Да, у нее было что-то общее С этим изувеченным, изуродованным странным человеком – стремление воспротивиться бедам и надежда на то, что слабый может победить сильного.

– О чем ты говоришь? – фыркнул Адарик.

Гизеле вспомнился убитый епископ Фульк, о котором она думала пару дней назад. Тогда ее мучил вопрос – почему Господь не накажет Гагона, готового пойти на столь страшный грех? Почему не нашлет на него свою кару, как на убийцу епископа?

– Коль прольешь ты королевскую кровь, – решительно крикнула она, – то разгорится в тебе вечное, негасимое пламя! Ноги твои покроются наростами, и потому ты не сможешь больше ходить, на чреслах твоих проступят язвы, и потому не породишь ты себе наследника. Голод и жажда будут мучить тебя, но ничто не насытит тебя, ничем ты не сможешь напиться. Ты станешь призывать смерть, но она не возьмет тебя, и страдания твои будут длиться и длиться! Вот что случится с тобой, если ты прольешь кровь дочери короля. – Гизела перевела дыхание.

– Кровь дочери короля? – хмыкнул Адарик. – Но весь мир верит в то, что настоящая дочь короля живет с Роллоном в Руане!

Похоже, мнение сопровождавших его людей Адарика не интересовало. Он не принимал их в расчет. Как и Таурин. Как и Тир.

– Но Господь знает, что она не дочь короля, – голос Гизелы срывался. – И святой Ремигий тоже об этом знает! Его так просто не обмануть. Если ты решишься пойти против воли небес, то святому Ремигию придется показать всем, что силы небесные превыше земных.

Адарик сунул меч в ножны. На мгновение в Гизеле вспыхнула надежда на то, что франка испугали ее слова. А может, он все-таки пожалел ее.

Но затем воин расхохотался, и Гизела поняла, что ничего не добилась своими словами. Ее все равно ждет смерть, возможно, не такая уж и легкая.

Ветер бил ей в лицо. Несмотря на холод, девушку бросило в жар, когда Адарик указал пальцем себе за плечо. У нее стучало в ушах, но все равно девушка слышала плеск волн.

– Значит, я не стану проливать твою кровь, – усмехнулся он.

Черная туча закрыла луну. Гизела утратила надежду на спасение.

– Сбросьте ее со скалы!

Кровь, только что бурлившая в ее жилах, казалось, превратилась в лед, словно не стоило согревать тело, коему уготована смерть. Тело больше не принадлежало Гизеле.

Один из людей Адарика перебросил принцессу через плечо, будто мешок с зерном, и поднес к краю обрыва. Гизела успела еще увидеть Руну, но и это не вернуло девушке надежду. Ничто не могло утешить ее, даже мысль о том, что она встречает злую судьбу не в одиночку. Нет, сейчас в душе принцессы было только возмущение оттого, что ее просто вышвыривали из жизни, словно мусор. Но в ней не осталось сил, чтобы сопротивляться.

И вдруг шум волн оборвался. У Гизелы на мгновение замерло сердце, когда ее бросили в бурлящие волны. Ветер подхватил ее волосы, раздул одежду, но не сумел удержать эту ношу, и принцесса упала в ледяную воду, а дух ветра, даже не заметив этого, полетел над землей дальше.

Черная, как ночь, вода колола кожу, точно меч, пускай лезвия и не были сделаны из сверкающей серебристой стали. Гизеле почудилось, что бог моря отрубил ей пальцы, а потом ноги и руки, так что остался лишь комок плоти, камнем идущий ко дну.

«Почему я до сих пор не умерла?» – подумала Гизела.

И тут ее схватили чьи-то руки, и их прикосновения были не похожи ни на поцелуи солнца в погожий летний день, ни на удары морских волн в грозу. Нет, это были руки женщины. Сильной женщины.

Гизелу вытащили на поверхность.

Отплевываясь, девушка отчаянно барахталась в воде, двигала ногами, размахивала руками. Ее накрыло волной, потом еще одной. Рядом из-под воды показалась скала. Гизела уже предчувствовала, как поломаются сейчас все кости в ее теле, как размозжится череп. Но ее не швырнуло о скалу, а оттащило назад, в море. Там принцессу подхватила новая волна.

В темноте до нее донесся голос Руны:

– Держись!

И только тогда Гизела поняла, что скала, выступавшая из воды, не только представляла опасность, но и была их единственной надеждой на спасение. Если девушкам удастся ухватиться за ее край, они смогут выбраться из бушующих волн.

Беспомощно барахтаясь в воде, Гизела подплыла к скале поближе, чувствуя, как ее тело коснулось шероховатой поверхности. Волна накрыла ее с головой, но девушка сумела сжать пальцы на одном из выступов. Что-то острое, точно нож, пронзило ее кожу, но принцесса не обращала внимания на боль. Руне уже удалось выбраться из воды. Она протянула Гизеле руку.

– Скорее!

У принцессы онемели пальцы. Она чувствовала, что соскальзывает и вот-вот на скалу обрушится новая волна, способная утянуть ее в море. Гизела знала, что если сорвется, то Руна не сможет ей больше помочь. Да, северянка подаст ей руку, но не станет прыгать в мятежные волны. Гизела должна была спастись сама. И испытать свою волю к жизни.