Даже в звериной интерпретации языка химер её голос звучал прекрасной мелодией.

— Смерть, — проговорил Акива.

Жизнь очень быстро оставляла его, теперь, когда он не закрывал рукой свою рану.

— Я готов.

— А я не готова. Слышала, нет ничего веселого в том, чтобы быть трупом. Скукотища.

Она сказала это так легко, весело, что он внимательно посмотрел на неё. Это шутка? Девушка улыбалась.

УЛЫБАЛАСЬ.

И он, видимо, тоже. Пораженный, Акива почувствовал это. Будто её улыбка отразилась на его губах, как в зеркале.

— Скукотища — звучит не плохо, — ответил он, позволяя своим векам закрыться. — Возможно, наконец-то появиться время почитать.

Она приглушенно рассмеялась, и Акива, дрейфуя, начал верить, что он умер. Это было бы менее странно, чем если бы все происходило на самом деле. Он больше не чувствовал своё искалеченное плечо, поэтому даже не осознал, что она прикасалась к нему, пока не ощутил сильную боль. Он вскрикнул и открыл глаза. Неужели она в конце концов решила прикончить его?

Нет. Она накладывала жгут на его рану. Вот откуда боль. Акива удивленно посмотрел на неё.

А она сказала:

— Я настоятельно рекомендую жить.

— Я постараюсь.

А потом, неподалеку послушались гортанные голоса. Химеры. Девушка замерла, и, приложив палец к своим губам, выдохнула:

— Шшш.

Туман рассеял солнце позади неё, укутывая её рога и крылья сиянием. Её коротенькие волосы словно бархатный ворс (как мягкий мех жеребенка), её рога цвета оливы, блестели будто отполированный агат. Не смотря на устрашающую маску, нарисованную на лице, оно было нежным, её улыбка была милой. Акиве не была знакома нежность, но это чувство пронзило его в самое сердце, которое никогда не давало о себе знать до встречи с этой девушкой. Это было так ново и странно, как будто у него сам по себе открылся "третий глаз", который увидел новое измерение.

Он хотел коснуться её лица, но сдержался, потому что его рука была вся в крови и кроме того, даже не раненная рука ощущалась такой тяжелой, что он не думал, что сможет поднять её.

Но она поддалась тому же импульсу. Девушка протянула руку, помедлила, а потом пробежалась холодными кончиками пальцев по горячему лбу, по щекам, чтобы остановиться на его шее. Она ставила их там на какое-то мгновенье, словно убеждаясь, что жизнь еще бьется в его крови.

Почувствовала ли она, как участился его пульс от её прикосновения?

А потом, перевязав его, она поднялась и ушла. Те длинные ноги с копытами газели унесли её прочь, сквозь туман, плавными прыжками, которые почти напоминали полет. Крылья были полураскрыты и задраны вверх, подобно воздушному змею, поэтому каждый её прыжок был похож на балет. Акива увидел, что где-то вдалеке, в тумане, её темный силуэт встретился с другими фигурами — неповоротливые зверюги, ни в одном из них нет ни капли её изящества. Он надеялся, что она уведет их от него. Так и произошло.

Акива выжил. И изменился.

— Кто перевязал тебя? — Спросила Лираз, когда нашла его и перенесла в безопасное место. Он ответил, что не знает.

Ему казалось, что всю свою жизнь, до этого момента, он будто провел блуждая в лабиринте, а не на поле сражения в Балфинче, наконец, нашел центр этого лабиринта. Его собственный центр — место, где чувство пробудило оцепенение. Он даже не подозревал, что такое место вообще существует, пока враг не опустился перед ним на колени и не спас ему жизнь. Он запомнил её как приятный сон, но она была реальностью.

Она существовала. Как глаза животного, сияющие в темноте леса; она промелькнула, словно краткая вспышка во всеобъемлющей темноте.

Она была там.

После Балфинча само существование Мадригал (прошло два года, прежде чем он узнал её имя) было для Акивы подобно свету в кромешной тьме. Когда он лежал при смерти в боевом лагере в бухте Морвена, он бредил снова и снова о вражеской девушке, которая опустилась рядом с ним на колени, улыбаясь. Каждый раз очнувшись, вместо нее он видел лица своих сородичей, и они казались менее реальными, как то видение, что посещало его. Даже когда Лираз выгнала доктора, который хотел ампутировать ему руку, его разум вернулся к тому затуманенному пляжу в Балфинче, к карим глазам и сверкающим рогам, к ошеломляющему чувству нежности.

Он был натренирован, чтобы выдержать действие меток дьявола, но не это. Этому он противостоять не мог.

Конечно, он никому не сказал.

Азаил подошел к его кровати с набором инструментов для татуировок, чтобы отметить руки Акивы убитыми им в Балфинче.

— Сколько? — Спросил он, нагревая лезвие ножа для стерилизации.

Акива убил шестерых химер в Балфинче, включая чудовищную гиену, которая почти убила его. Шесть новых отметин появились на его правой руке, которая, благодаря Лираз, была все еще на месте, но бесполезным грузом лежала прижатая к его боку. Разъединенные нервы и мускулы были снова скреплены, и какое-то время он даже сомневался, что рука сможет снова функционировать.

Когда Азаил приподнял безжизненную руку с ножом наготове, все о чем мог думать Акива — это о той девушке и том, что единственным воспоминанием о ней могла стать чернильная отметина на пальце какого-нибудь серафима. Здоровой рукой он выдернул больную из рук Азаила и тут же был вознагражден пронзительной болью.

— Никого, — выкрикнул он от боли. — Я никого не убил.

Азаил сощурился.

— Нет, убил. Я был с тобой против фаланги бычьих кентавров.

Но Акива не захотел наносить новые метки, и Азаил ушел.

Вот так между ними появился секрет, который дал трещину в их отношениях и грозился развести из по разные стороны под небом человеческого мира.

* * *

Когда Кару покинула мост, Лираз попыталась последовать за ней, но Акива, взмыв следом, блокировал ее. Звякнули клинки.

Акива скрестил свои мечи близко к эфесу, всей силой надавив на них, и это вынудило его сестру отступить. Он не упускал Азаила из поля зрения, опасаясь, что тот тоже может броситься вслед за Кару, но брат все еще стоял на мосту, наблюдая за невообразимым картиной Акивы и Лираз со скрещенными мечами.

Руки Лираз дрожали от усилия устоять на месте — ее дыхание и крылья работали в бешеном ритме. Ее лицо стало мертвенно-бледным от напряжения, челюсти плотно сжаты, а ее глаза были настолько широко открыты, что зрачки казались лишь точками на фоне белых орбит.

С криком баньши она отбросила Акиву, и прокрутив меч над головой, нанесла удар.

Акива блокировал его. Сила удара сотрясла его. Она не сдерживалась. Свирепость её нападения шокировала его, неужели она действительно старалась убить его? Лираз рубанула снова, он блокировал и этот удар, а Азаил, в конце концов, вышел из ступора и кинулся к ним.