Небесное Погребение, лишившись контроля заклинателя, рассеялось безвредной энергией по астралу. Изломанный, распластанный человечек начал восстанавливать повреждённые внутренности и кости, такими темпами на полное исцеление у него уйдёт не меньше часа. Артефакт тому причиной или заготовленное заклятие разберусь позже, главное, он не помешает пеленанию напарника.

Будто в каменную статую ударил. Эффекта ноль, мечник даже не вздрогнул. Нет, статуя от такого удара треснула бы, будь она из мрамора, скажем. Вместо того, чтобы покачнуться, мой визави рубанул наискось, снизу вверх, вырвав куски лежалого снега и мёрзлой земли. Ох, и бешеный. Я еле увернулся, помня о пролетевших мимо каплях ядовитой субстанции, выделяемой клинком. Прыжок назад-влево с прогибом, кувырок назад, и я снова на ногах, стою, пригнувшись.

Авариэль бросилась прочь, раскидывая веером мететельные ножи — маленькие, короткие, зато несущие на себе узоры заклятий. Мечника не трогает, держась от него на почтительном расстоянии, действует по плану, вариант «Б».

Остановившись, Проклятый широко расставил согнутые в коленях ноги и заревел от бессилия. Столько попыток меня достать, и впустую! Конечно, на его месте и я бы злился. Снарядом из катапульты мечник взлетел ввысь, кувыркаясь наподобие живого волчка, подброшенного в воздух. Брызги ядовитой жидкости прошили наст и осели на деревьях, проедая кору и испаряясь тончайшими струйками.

Попади под такой дождик простой смертный, даже рыцарь в зачарованной броне, смертельный исход обеспечен. Испарения заслоняют фигуру противника в астрале и физическом мире, являясь, по сути, «заглушкой». На поле боя Проклятому противостоять по силам только магу, и то не всякому.

Звук оттолкнувшегося от наста мечника, светящаяся фигура промелькнула сквозь смертельную завесу и ринулась вниз подобно падающей звезде. Я деликатно отступил в сторонку, дабы не попасть под клинок. Хватит, надоело. Пришибёт кого, а мне это не надо. Маркарт, щадящий режим.

Шагаю вперёд, за спину Проклятому, разворачиваюсь и чиркаю наконечником копья по его ногам, перерубая сухожилия. Мечник упал на колени, напоследок попытавшись широким взмахом меча достать меня. Не смог: я отшатнулся, разорвав дистанцию.

Держа оружие одной рукой и направляя его в противника, другой рванул с себя куртку. Ядовитая субстанция почти прожгла толстую прочную кожу. Не дышать, отойти от поражённого испаряющейся гадостью участка.

Воин сел, уронив голову на грудь, рука с мечом безвольно опустилась в снег. Он будто покорился судьбе и умер, свет девяти звёзд в его теле померк.

Хм, странно. Я не наносил смертельной раны, копьё поставило метку — Укус Погибели, — вытягивающую из жертвы жизненную и духовную энергии. Степень высасывания регулирует Маркарт по моей воле, то есть, будет жить «укушенный» или умрёт от истощения, зависит от меня, а я смерти Проклятого не хочу. Вот боль от прикосновения копья запросто могла вырубить его.

В тишине раздался тихий безумный смех мечника.

Отступление второе. Нолмирион

Звёзды в чёрной бездне небес кричали от боли. Их вопли заглушали рёв бесчисленных чудовищ, что штурмовали вторую сдерживающую печать. Нолмирион корчился от боли и страха перед надвигающимся Кошмаром. Возведённая отцом магическая конструкция накренилась над морем рогов, когтей и щупалец, угрожая рухнуть и похоронить под собой вместе с горсткой тварей сознание молодого эльфа.

«Не бойся, сын мой, — говорил отец. — Даже если падут все печати, и Кошмар повторится, ему не быть долгим. Я вновь приду и избавлю тебя от него».

«Отец, мне страшно, — завывал Нолмирион в когтях ужаса. — Забери меня отсюда, пожалуйста! Спаси!»

«Будь твёрд, сын мой. Кошмар твоё проклятие, но он дарует тебе Силу богов. Прими его и жди освобождения. Я приду…»

Образ отца поблек и пропал, сменившись рушащейся с оглушительным грохотом сдерживающей печатью. Чудовища хлынули волной к третьему, последнему магическому знаку, разрывая на кусочки сознание эльфа. Разум растаял в животном ужасе.

* * *

От сходства с храмовниками Карубиала в Проклятом не осталось и следа. Девять звёзд в его теле вспыхнули маленькими разноцветными солнцами. Ослеплённый, я на миг остолбенел. Свет сковал меня, лишив способности чувствовать что бы то ни было, мысли сбежали, оставив наедине с разъярёнными светилами, в незапамятную эпоху павшими с небес и ставшими богами моего народа.

Моего?!

Неясные воспоминания пробивались сквозь толщу тысячелетий забвения, оформляясь в зачатки знаний о давно ушедшем в небитие мире. Полночная Плеяда, девять младших божеств, открывших истину о происхождении аллиров. Дети Звёзд — имя, данное ими древним эльфам. В благодарность за знания и покровительство предки эладарнцев приносили им в жертву животных и разумных существ, чаще всего пленных троллей, Девяти Звёздам строили храмы во всех княжествах.

В час нужды аллиры призывали телесные воплощения звёздных божеств. Сущность небожителя вселялась в сосуд — достойнейшего юношу или девушку. Почему Плеяда избрала мечника своим общим вместилищем? Никогда ранее все Девять не занимали одно тело.

Вероятно, их собрали против воли, насильно поместили в разумного, ослабили, сковали зачарованными жрецами Крылатого Единорога доспехами, отсюда сходство айгаты мечника с айгатой карубиальских храмовников.

Ненависть и отвращение заполнили астрал, вытеснив болезненные эманации. Полночная Плеяда ненавидела окружающий мир столь сильно, что её свет выжигал духовные сущности поблизости от сосуда. К мечнику теперь не подступиться, не поможет и портал в Предвечную Тьму — он попросту не откроется там, где полыхает звёздное пламя.

Я поспешно переместился за стволы деревьев в благодатный сумрак теней. Смотреть внутренним зрением на мечника больно, находиться рядом подобно пытке, меня словно сунули в печь. Ещё и метка прекратила качать энергию. Она по-прежнему стояла на мечнике, однако, не действовала, будто высосала из него всё. Придётся вступать в ближний бой и бить по энергетическим центрам противника, то есть по самоцветам богов в его теле, иначе вряд ли получится его остановить.

Свет потускнел, послышался хруст наста. Проклятье, Смуглянка ведь где-то там! Ухожу на пару метров вправо и выскакиваю из теневого измерения аккурат сбоку от приземлившегося в месте, где я только что был, противника.

Токи светящихся энергий обозначали тело мечника, искрясь в точках концентрации. Удлинившийся гибкий хребет разорвал во время роста доспехи, точно бумагу, руки стали раза в два длиннее и напоминали суставчатые лапы насекомого, оканчивающиеся внушительных размеров когтями, из предплечий росли изогнутые клинки — похоже, меч теперь разделился надвое и сросся с руками хозяина. Шлем треснул и сплющился, из-под забрала выглядывал пучок то ли жвал, то ли щупалец, влажных от стекающей по ним ядовитой субстанции, той же, что разбрызгивало оружие. Вот оно как, выходит, меч и был частью владельца.

Короткие четырёхпалые конечности с длинными когтистыми пальцами заменили высохшие ноги мечника с перерезанными сухожилиями. Ясно, почему метка перестала качать айгату, сосуд отрастил новые ноги, предпочтя уничтожить старые и лишить контроля над собой.