Вестон поднялся из-за стола.

– Ладно, довольно. Что-то я заболтался… Мне дома уж давно пора быть. Теперь я быстро устаю, не то что раньше. Зато в былые времена я мог скакать верхом сорок часов кряду и проделывал это множество раз.

Старик пристально взглянул на Раглана:

– У меня было много друзей среди индейцев. Еще в молодости я выучился языку навахо. Иногда их старейшины обращались ко мне за ссудой. И никогда не подводили меня. Всегда платили в срок. Было время, когда мы просто сидели и разговаривали, и от них я услышал такие истории, от которых волосы дыбом встают. Будь осторожнее, парень. Ты сам не знаешь, куда собираешься броситься очертя голову.

Разглан смотрел вслед удалявшемуся старику. Вероятно, Артемус Вестон был не на шутку встревожен, если решил выбраться в ресторан, чтобы повидаться с ним.

Волкмейер… И точно такое же золото нашел старый ковбой из Флагстаффа. Как оно попало к Волкмейеру? На чьей стороне он был?

Волкмейер – человек суровый, крутого нрава и, как теперь выяснилось, очень богатый. Кто он – союзник или враг? А что, если враг? Что, если человек, которого он выбрал себе в союзники, – предатель и ему нельзя доверять?

Однако пора было нанести визит Иден Фостер, а затем начинать действовать. Ей, возможно, удалось каким-то образом поспособствовать освобождению Эрика. Хотя Раглан сильно в этом сомневался. Судя по тому немногому, что ему уже удалось выяснить, Рука был всемогущ.

Он уже привстал, собираясь выйти из-за стола, но тотчас плюхнулся обратно на стул. Властители Шибальбы! И как только он не вспомнил об этом раньше? Несколько лет назад, когда Майк занимался исследованием обнаруженного в Центральной Америке «Трона Ягуара», ему выпала редкая возможность прочитать «Попол-Ву», священную книгу племени майя, и, если ему не изменяет память, в книге упоминались также Властители Шибальбы!

К столику подошел официант:

– Вы собираетесь уходить?

– Пока нет… Принесите мне еще чашку кофе.

Он вытащил блокнот и принялся записывать то, что ему удалось вспомнить…

Шибальба… подземный мир, населенный людьми зла, врагами рода человеческого, место, где царят страх и ужас.

У индейцев-какчикелей бытовало поверье, что Шибальба – это таинственный мир, средоточие величия и могущества. Но возможно, давным-давно, сотни лет назад, два мира все же общались друг с другом.

Одна мысль неизбежно порождала другую, и Майк торопливо записывал решительно все, что припоминалось, записывал в надежде на то, что какое-нибудь слово вызовет новые ассоциации, наведет на новые мысли. Он часто прибегал к подобному методу, и это всегда помогало. Он проработал еще с полчаса, неустанно записывая, напрягая память. Так значит, связь между племенами майя и анасази не сводилась лишь к одной торговле? Возможно. Когда речь заходит об исчезнувших народах, приходится всегда употреблять это слово – «возможно». Чтобы дать более определенный ответ, надо выдвигать различные версии и строить догадки, затем тщательно проанализировать все имеющиеся данные, зачастую лишь доказывая ошибочность своих теоретических построений. Подчас на теорию влияют и господствующие в обществе настроения. Во времена всеобщей борьбы за мир считалось неуместным говорить об анасази как о воинственном племени. Майя тоже считались миролюбивыми до тех пор, пока найденные при раскопках кости людей, принесенных ими в жертву, не стали говорить сами за себя. Выдвигались и другие предположения относительно того, что заставило анасази перебраться в скальные жилища. Не нужно обладать особой проницательностью, чтобы догадаться, что ни один здравомыслящий человек, вне зависимости от того, каким бы привлекательным в некоторых отношениях ни показалось подобное жилище, не станет добровольно мучить себя, совершая изо дня в день восхождения по крутым, вырубленным в камнях ступенькам, перетаскивая наверх пищу, воду и топливо для костра. Человеческой памяти свойственно окружать прошлое сверкающим ореолом, и, должно быть, нечто подобное произошло и с племенем анасази, некогда населявшим территории Четырех Углов. С каждым днем им приходилось уходить все дальше на равнины в поисках топлива для очага и леса, пригодного для строительства. Они страдали от засухи и частых набегов кочевых племен. И в конце концов тот мир, что был давным-давно покинут ими, начинал казаться весьма привлекательным.

Расплатившись с официантом, Майк Раглан отправился обратно в мотель, намереваясь написать несколько писем и взять кое-какое снаряжение – в том числе и специальные упаковки с продуктами, которые он обычно брал с собой, отправляясь в горы.

И тут он вспомнил: пора навестить Иден Фостер! Глянув по сторонам и не заметив ничего подозрительного, Майк сел за руль. В глубине его души все же теплилась надежда на то, что Иден объявит ему: Эрик уже освобожден или должен оказаться на свободе в самое ближайшее время.

Нет такого человека, который по доброй воле отправлялся бы на смерть: каждый верит, что ему так или иначе удастся выжить. И каждый из нас не только участвует в жизненном процессе, но одновременно и наблюдает за ним как бы со стороны – словно окружающий нас мир существует лишь в нашем сознании. И этот мир исчезает, когда умирает человек. Хотя он и продолжает свое существование в сознании других людей, которые видят его по-своему.

Майк Раглан думал об этом, когда катил по дороге, ведущей на запад. Окружавшие его горы, леса и пустыни существовали для него только тогда, когда он видел их, и ему трудно было представить мир, в котором он никогда не был. Откровенно признаваясь себе в том, что у него нет ни малейшего желания оказаться там, куда он сейчас направляется, Майк Раглан был связан по рукам и ногам верностью дружбе, тем, что сам он считал делом чести.

Стоял погожий солнечный день, и, когда он подъехал наконец к дому Иден Фостер, уже перевалило за полдень. Майк развернулся и припарковал машину так, чтобы потом можно было сразу же выехать на дорогу. Он прекрасно понимал: теперь каждый его шаг сопряжен со смертельной опасностью.

Иден сама открыла дверь, на ее миловидном и очень бледном лице застыло напряженное выражение, а глаза казались огромными. Она отступила от двери. Майк вошел, осмотрелся. Затем он прошел в гостиную и сел в кресло, стоявшее у стены. Хотя он никого, кроме хозяйки, не видел, ему почему-то казалось, что в доме еще кто-то есть. Майк вдруг почувствовал, что теперь уже готов ко всему. Черт с ними со всеми… Да. Он готов ко всему. Если они сами нарываются на неприятности, они их получат.

– Где Эрик? – спросил он, тотчас же сообразив, что начал, возможно, немного резковато.

Она поджала губы, и он заметил, как гневно сверкнули ее глаза.

– В конце концов, он мой друг, – более миролюбивым тоном добавил Майк.

– Я ничего о нем не знаю. Вы обратились не по адресу.

Майк пожал плечами.

– Ну, если вы так считаете… – Немного помолчав, он продолжал: – Я начертил карты. А также написал подробный отчет и сделал с него несколько копий. Все это будет передано правительству Соединенных Штатов, а также в столицу штата, в дорожную полицию, в ФБР и редакции различных газет. Если со мной что-нибудь случится, реакция последует незамедлительно. Я сообщил им, в течение какого времени намереваюсь действовать и когда должен дать знать о себе.