За окном послышался стук колес фаэтона: компания возвратилась с прогулки. «Этих только не хватало, — мрачно подумал Грей. — Будут весь день выспрашивать и вынюхивать». Но когда за фаэтоном появился еще один экипаж, Грей помрачнел еще больше.

— Что за черт, — пробормотал он.

Тристан тоже подошел к окну.

— Это Брендейл? — предположил он.

— Он должен был поехать прямо в академию. Но его не ждали раньше пятницы.

Ливрейный лакей открш дверцу кареты, и на ступеньках появилась изящная туфелька, украшенная жемчужинами, за ней — вторая и следом — подол голубого муслинового платья. Потом высунулась рука в белой перчатке. Лакей помог даме сойти на землю. Поля старомодной голубой шляпки всколыхнулись от ветра, и они увидели лицо гостьи.

— Боже мой!

Стиснув зубы, Грей направился к выходу. Остановившись на верхней ступеньке, он не очень-то вежливо произнес:

— Какого черта ты здесь делаешь?

— Я тоже рада снова тебя видеть, сын.

На мгновение Грею показалось, будто ему пять лет, он в парке поместья Уиклиффов и только что столкнул в пруд кузину Джорджиану. Спустившись с лестницы, он взял мать за руку.

— Мама, — сказал Грей и поцеловал мать в щеку.

— Так-то лучше, Грей.

— Я думал, ты все еще в Лондоне.

— А я не ожидала встретить тебя в Гемпшире. С годами ты стал, пожалуй, немного скрытным.

Склонив голову, Грей предложил матери руку, чтобы повести ее в дом.

— Именно по этой причине я и решил уехать в Гемпшир.

— Я так и подумала. — Ее взгляд упал на Тристана, маячившего между колоннами, обрамлявшими вход. — Дэр, проводите в дом мою компаньонку.

— Здравствуйте, ваша светлость, — поклонился Тристан. — И кто же ваша компаньонка, позвольте спросить?

— А как вы думаете, лорд Дэр? — послышался из кареты женский голос.

Тристан напрягся, а Грей еле сдержал усмешку. Герцогиня, видимо, намерена помучить и его самого, и виконта.

— Кузина Джорджиана, — сказал он.

Высокая молодая женщина вышла из кареты. Ее вьющиеся светлые волосы были гладко зачесаны назад, глаза были почти такого же светло-зеленого цвета, что и платье. Грациозно присев, она произнесла:

— Грей, как мило, что ты решил так основательно сорвать сезон в Лондоне.

— Я удивлен, что ты позволила втянуть себя в эту затею.

Зеленые глаза скользнули по Тристану и обратно к Грею.

— Все было решено без моего участия.

Тристан кашлянул:

— Прошу меня извинить, но я, с вашего позволения, пойду утоплюсь в утином пруду.

Джорджиана подняла с земли камень:

— Вот, возьмите. Это должно вам помочь.

Тристан удалился, а Грей снова обернулся к матери:

— Ради Бога, мама, зачем ты приехала?

В это время Элис и Сильвия подошли поздороваться.

Герцогиня оперлась на руку сына.

— У меня создалось впечатление, что ты собирался сделать Кэролайн предложение. Представь себе мое удивление, когда я узнала, что ты, не говоря никому ни слова, исчез как раз в то самое время, когда Кэролайн, сказавшись больной, сбежала в йоркширское поместье отца.

Мать не знала и половины того, что было на самом деле.

— Откуда ты узнала, что я собирался делать Кэролайн предложение?

— От самой Кэролайн, разумеется. Ты же мне никогда ничего не рассказываешь.

— Особенно тогда, когда нечего рассказывать. У меня не было ни малейшего намерения приковывать себя кандалами к этой чертовой ба…

— Значит, это правда.

— Что именно?

— А где Деннис и Регина? — спросила герцогиня, позволив сыну помочь ей подняться по лестнице и игнорируя его вопрос.

— Они уехали после ленча в Бейсингсток. — Грей повел мать в дом, по пути отдав приказание Хоббсу приготовить две спальни для вновь прибывших гостей. Если мать не желает отвечать, он может и подождать.

Герцогиня не отпускала руку Грея все время, пока они. болтая и сплетничая, вместе со всей компанией осматривали дом, и даже тогда, когда Грей отвел ее в комнату для гостей.

— Джорджиана, — обратилась она к племяннице, — будь добра, справься, умеет ли кто-нибудь в этом доме заваривать мятный чай.

— Я сама об этом позабочусь, тетя Фредерика. — Искоса взглянув на Грея, Джорджиана исчезла.

Герцогиня вошла в свои апартаменты и попросила:

— Грей, открой, пожалуйста, окно.

Грей выполнил просьбу матери и не удивился, когда она закрыла дверь. Слуги уже поставили у стены целую гору чемоданов. Это означало, что ее светлость намерена надолго задержаться в Хаверли.

— Ну, мама, я слушаю. — Грей облокотился на подоконник.

Герцогиня осторожно сняла шляпу.

— Джорджиана слышала, что ты раздел Кэролайн догола в гардеробной «Олмэкса», понял, что она только этого и ждала, и выгнал ее.

— Если не считать, что она разделась сама, все остальное соответствует действительности.

— И поэтому ты сбежал в Гемпшир? Это на тебя не похоже.

— Я уехал из Лондона, потому что устал от всех этих женщин, которые считают необходимым прибегать ко всяческим уловкам и лгать, чтобы заковать меня в семейные цепи. Я собирался вскоре вернуться и сообщить кузену Уильяму, что он может наследовать после моей смерти титул и все связанные с ним проблемы, поскольку я до конца своих дней и близко не подойду к алтарю.

— Так почему же ты не вернулся и не сказал ему об этом?

— Потому что я заключил пари, которое собираюсь выиграть.

— Пари? Я слышала другое.

— И что же ты слышала?

— Что у тебя связь с директрисой пансиона для девочек. У тебя и Дэра, у обоих. Вы ее делили между собой.

Грей мысленно выругался.

— Это даже отдаленно… — прорычал он и поспешно захлопнул окно, увидев, что один из садовников удивленно поднял голову. — Проклятие!

Надо срочно что-то предпринимать. Сплетня была еще омерзительнее, чем он предполагал, и ситуация стала гораздо серьезнее. Это были уже не родители, чьи опасения необходимо было развеять. Это был лондонский свет, готовый ни за грош погубить репутацию превосходной школы и еще более превосходной женщины.

— Грей, что ты там бормочешь?

Он обязан все исправить. Наверное, ему все же придется рассказать Эмме об этих слухах, но сначала он должен докопаться до их источника и пресечь их, а уж потом он постарается уверить ее, что все обойдется.