Гунтар слушал новую песнь шпильмана… Недавние события, битва с саксами на реке Моенус, всколыхнулись в памяти с новой силой. Уже одержав победу, бургунды узнали, что у вождей-гуннов был ещё один брат по имени Оптар. Его племя было самым малочисленным, а земли в Паннонии ему достались меньше, чем трём старшим братьям. Поэтому Оптар охотно служил наёмником соседним вождям и королям. Людегер, зная дикий нрав гуннов, не преминул нанять дружину Оптара, дабы сокрушить бургундов. Однако отравленное пиво сыграло роковую шутку как с самим гунном, так и с его людьми. Именно кочевники пострадали больше саксов и данов. Сам Оптар скончался в страшных муках[91].

Тем временем шпильман воспевал победу бургундов над дикими саксами и данами. Он восхвалял Гернота, погибшего в сражении; Зигфрида, заманившего в ловушку ярла Людегаста; Фисуда, схлестнувшегося в смертельных объятиях с Людегером; Гизельхара, поразившего весь мир своей неукротимой доблестью.

Гунтар с трудом отвлёкся от велеречивого шпильмана.

– Брунхильда… – произнёс он, и снова перед его взором встал образ прекрасной воительницы. – Я найду тебя…

Зигфрид и Кримхильда, поглощённые сладкоголосым пением шпильмана, не обратили на слова короля ни малейшего внимания.

Однако многоопытная в сердечных делах Утта, приложившая немало усилий, дабы союз фриза и её дочери всё же состоялся, уловила слова своего старшего сына.

– Гунтар… – нежно, по-матерински окликнула она его.

Король затуманенным взором взглянул на матушку.

– Что с тобой, мой король? Песни шпильмана навевают на тебя скуку? – осторожно поинтересовалась она.

– Напротив, матушка… Песни заинтересовали меня… Вернее, дева-воительница Брунхильда… – признался король.

– Но это всего лишь выдумка шпильмана! – с жаром произнесла Утта, желая оградить сына от возможного опрометчивого шага. – Никто из бургундов не бывал на острове Фюн! Никто не знает: существует ли святилище Оденсе в действительности! И тем более никто не видел Брунхильду!

– Раз о жрице слагают песни, значит, она существует! – с жаром парировал Гунтар. – И я намерен увидеть её!

У королевы-матери потемнело в глазах. Дурные предчувствия сковали её сердце.

– Сын мой, опомнись! Чем тебе не угодила Лукреция, дочь наместника Галлии? – пыталась вразумить она своё великовозрастное коронованное дитя.

Гунтар тяжело вздохнул.

– Лукреция, конечно, недурна собой… Умна… Воспитана… – вынужденно согласился он.

– Так чего ещё желать от жены? – негодовала Утта.

– Не знаю, матушка… Это трудно выразить словами… Вероятно, мечты…

– По этой самой причине ты до сих пор не женат! – упрекнула Утта. – И не обзавёлся законным наследником!

– Теперь уж точно обзаведусь, обещаю, матушка.

Утта похолодела от страха.

– Неужели ты отправишься в дикие Северные земли? Ради чего? Ради призрачной мечты?

– Возможно…

– Ты одолел врагов, стяжал себе военную славу, захватил богатую добычу! И бросишь всё это к ногам безродной жрицы? Она не почитает Логоса!

Гунтар молчал, он не мог не согласиться с доводами матушки. Но он также не мог не отправиться на остров Фюн. Он жаждал Брунхильду, пусть она была и призрачной мечтой.

В этот же вечер Гунтар объявил Зигфриду, что свадьба состоится лишь после того, как он овладеет Брунхильдой. Фриз потерял дар речи.

– Но Гунтар! – взревел он. – Жрица – всего лишь вымысел! Некий поэтический образ!

– Возможно… – согласился король. – Но хочу напомнить тебе о вассальной клятве, которую ты принёс мне в присутствии свидетелей.

Лицо фриза покрылось красными пятнами.

– Вассальная клятва и желание обладать женщиной не имеют ничего общего, – резонно возразил он. – Я поклялся служить тебе, а не потакать в безумствах. А если мы погибнем и не вернёмся оттуда?

– Значит, королём Бургундии станет Гизельхар, а моя сестра овдовеет, так и не познав мужа. Отправляемся завтра же! У тебя есть время попрощаться с невестой!

В этот момент Зигфрид был готов задушить Гунтара, так он его ненавидел. Он спешно отправился в покои Кримхильды. Невеста тотчас поспешила к нему навстречу.

– Что случилось, любимый? – нежно поинтересовалась она.

Зигфрид опустил очи долу. Девушка тотчас почувствовала неладное.

– Твое молчание тревожит меня!

Зигфрид приблизился к невесте и заключил её в объятия.

– Завтра я вместе с Гунтаром отправляюсь в дальнее путешествие…

Кримхильда отпрянула и удивлённо воззрилась на жениха.

– В путешествие? После нашей помолвки? Зачем? – недоумевала она.

– Гунтар решил одолеть в бою жрицу Брунхильду, а затем жениться на ней.

Кримхильда звонко рассмеялась.

– Всем известно, что Брунхильда – вымысел! Плод фантазии шпильманов!

– Увы, это понимают все, кроме нашего короля. Тем паче, что я поклялся служить ему…

– Я не хочу расставаться с тобой, – призналась принцесса и прильнула к груди Зигфрида.

– Мы никогда с тобой не расстанемся… – заверил фриз, крепко сжав её в объятиях.

Этим же вечером Гунтар пожелал видеть своего брата. Однако королю доложили, что принца нет в резиденции и место его пребывания неизвестно. Гунтар вскипел от ярости:

– Наверняка нежится с девками в одном из городских лупанариев! Найти и привести ко мне! Хоть голого!

Стражники ринулись в город, обыскали все лупанарии и вскоре перед взором короля предстал изрядно помятый принц. Гунтар смерил его суровым взором.

– Завтра я покидаю пределы Бургундии, отправляюсь на Северные земли. Будешь регентом в моё отсутствие! – объявил своё решение король.

Тусклый взор Гизельхара тотчас преобразился, став жёстким.

– На Северные земли? – переспросил он, не веря в удачу. – И что, это опасно?

– Всякое может случиться… – пространно ответил Гунтар. – Если я не вернусь, наследуешь трон. Да, и позаботься о матушке и сестрице…

Сердце Гизельхара учащённо забилось. Он мысленно взмолился Логосу, дабы тот забрал старшего брата на небеса. Вот тогда-то он точно женится на Сибилле! Нет… Лучше сделает её наложницей, а женится на Лукреции. Пусть Сибилла знает своё место… А Петрония он, пожалуй, отправит счетоводом в самый дальний форт на границу с саксами.

Рано утром, едва забрезжил рассвет Гунтар, Хаген, Фольгер, «три Зигфрида» и дружина из пятнадцати воинов погрузились на снеккар[92], украшенный в носовой части изображением мелузины, а по бортам – щитами с гербом Нибелунгидов[93].