Пышнотелая официантка улыбалась во все зубы, лукаво поглядывая на нас и давая сотню советов, куда сходить после обеда. А под конец выставила перед нами две чекушки со сладкой настойкой, сопроводив комментарием: «Пирату и его избраннице от Клычка с наилучшими пожеланиями». Арт звонко рассмеялась на это, поднимая стопку и на расстоянии чокаясь со стоящим у барной стойки хозяином ресторана. Тот, оглаживая куцую бородёнку, довольно щурился в ответ.

А мы направились в самую глубь квартала развлечений. Арт благоразумно вёл меня в сторонке от подозрительных подворотен и ярко-красных зданий, ведя исключительно по дороге фокусников и студентов-магов, останавливаясь возле кукольного театра, а потом и заводя в небольшой зоопарк с редкими животными. Мы прошли здание насквозь и вышли на улицу художников, где меня нарисовали с удивительной проницательностью: сквозь пышногрудую блондинку с соломенной косой, проступали мои черты. Бедный творец! Он так краснел, когда пытался понять, почему я не похожа на рисунок. Даже отдал его забесплатно, хоть Артан и настаивал на оплате. В конце концов, он незаметно сунул в сумку художника монеты, а картину сложил и спрятал за пазухой, подмигнув мне.

По дороге собирались зайти в зал кривых зеркал, но не стали рисковать, мало ли что проявится, а вместо этого купили яблоки в карамели и направились в сторону набережной.

— Вот бы полетать сейчас! — протянула с тоской, наблюдая как со стороны дворца над морем летит одинокий дракон. — Ник совсем-совсем против полётов, а ведь это моя суть! Почему нельзя?

— Боится сопутствующего риска. Из-за того, что случилось с Миртой, — помрачнел Артан, смачно откусывая от яблока. Осколки карамели посыпались под ноги, и к ним бросились маленькие рыжие ящерки.

— Представляю, как он разозлится, если узнает, что мы сбежали из дворца, — проворчала себе под нос, разглядывая каменистый обрыв за парапетом.

Погода на берегу взъерошенная как маленькая птичка, ветерок то бросается в волосы, спутывая их в мокрый от соли ком, то выпускает солнечные лучи сквозь грязно-серые тучки, вынуждая сильно щуриться. Мелкие барашки на воде ближе к побережью превращались в бодрые волны, бьющиеся о скалы, и сквозь них виднелась поднятая со дна грязь вперемешку с зелёными водорослями.

— Пожалуйста, давай не будем о нём, — как-то грустно сказал Арт, выбрасывая в море остатки яблока. Он облизнул липкие пальцы, совсем по-простецки вытер их об рубашку, и обнял меня за плечи.

— Расскажи о себе, — попросила, испытывая томление и такую осязаемую нежность, от которой хотелось смеяться как маленький котёнок. Но я смущалась, вокруг прогуливались другие люди и нелюди. И пока мы вели себя как все, всё было нормально. А проявление ярких чувств точно привлечёт ненужное внимание.

— Что ты хотела бы узнать?

— Всё! — ответила откровенно. — Я же почти ничего о тебе не знаю. Тогда как ты знаешь обо мне такое, что никто больше не знает…

— Я сбежал из дома в семнадцать, когда отец ясно дал понять, что не считает меня достойным заниматься семейным делом. Он видел во мне исключительно «принеси-подай» и я сбежал от этого в столицу. Мне повезло, на родине я кое-кому помог и он выдал рекомендательное письмо предыдущему канцлеру тайной полиции…

Мы успели сделать несколько кругов по набережной и всё это время Артан с какой-то затаённой обидой рассказывал о своей семье. О том, сколь много он пытался дать родным, а в ответ чувствовал, как его используют. Он тянулся к близким, и только племянники отвечали искренностью в ответ. До самой смерти отца, Арт так и не дождался признания. Сверт Гадельер был упёртым как сто баранов и считал, что сын поступил подло, опозорив семью своим побегом. И никогда не давал отцовского благословения, даже будучи при смерти.

Потом он рассказал немного о службе в Заокеании, о жаркой погоде, которая сводила с ума и его отряд постоянно превращался в драконов, чтобы хоть как-то переносить экваторный зной. Ещё рассказал о снаряжённой экспедиции на Север к ледяным троллям и дальше. Её возглавил легендарный дракон Се́дов Лицкой из Бирюзового дома, о котором говорили даже в Сатуральских долинах, настолько интересно было читать его дневники о путешествиях.

Арт пообещал познакомить, как команда вернётся из последней экспедиции.

— Семья всегда так странно на нас влияет, — протянула задумчиво. — Поступки родителей закрепляются в нашем характере и в наших отношениях…

Я рассказала Артану о сделке отца. О том, что мои белые крылья — следствие магии эльфов, что всё это не случайность, а их план. Что отец пожертвовал мной, чтобы защитить долину. Горько признавать такую правду, но факты неумолимы.

Мы обнимаемся, доверчиво склоняя головы, слушая единый ритм биения наших сердец. Нет нужды говорить, достаточно чувствовать друг друга, чтобы стало легче. Чтобы жизнь казалась ярче. А в момент, когда хотела спросить, куда пойдём дальше, откуда-то с правой стороны раздался женский крик.

Он шёл от спуска каменистой набережной на галечный пляж, в сторонке от основных прогулочных маршрутов. Это огороженное место, куда драконы обычно не заходят, считая неприличным купаться на виду, тогда как обычные люди с удовольствием в жару залезали в воду, не покидая пределов города.

В апреле ещё слишком рано для купания, пляж совсем пуст, и поэтому, по чистой случайности, одна человечка заметила нечто странное в воде. Она спустилась по узким ступенькам, и внизу осознала, что видит.

Весь пляж был покрыт телами выбросившихся из воды дельфинов, тюленей, касаток и акул.

Когда король не занят государственными делами, то предпочитает уединение или совсем малый круг приближённых, поэтому частенько коротает время в библиотеке, или в игровой комнате за партией в шахматы или нарды, или карты, или ещё какой интеллектуальной игрой. Будучи в хорошем настроении, мог посетить выставку или премьеру спектакля. Словом, вёл жизнь довольно тихую, за исключением совместных тренировок с Артаном. И особых дней месяца, когда нориус не желал сидеть на месте, проявляясь особенно ярко и неподконтрольно под действием низкой луны.

Тогда король предпочитал покидать столицу, отправляясь в королевский заповедник вглубь материка, где мог дать волю внутренней тьме. На этой многокилометровой территории было запрещено селиться и охотиться, так как в момент свободы нориуса, король убивал всё живое на своём пути, пока тьма не удовлетворяла жажду.

К счастью, таких ярких вспышек в году было немного, четыре-пять раз, в зависимости от фазы небесного светила. Каргатские короли тщательно следили за лунными циклами, готовясь к грядущему.

В этом месяце король специально самоустранился от дел в полнолуние, заранее завершив всё самое важное, и теперь коротал время в игровой за партией в нарды с канцлером Враном. Чуть позже планировалась дегустация летнего меню от королевского повара, а на вечер пригласили известного оперного певца.

Пребывая в благостном настроении, король спокойно реагировал на очередную проигранную партию, уделяя больше внимания новому вкусу табака в трубке. Его только вчера привезли из Заокеании, так что Ник ещё не успел полностью насладиться новинкой.