– Отлично.

– А начистоту?

Брент посмотрел мимо нее на Джеффа и тихонько фыркнул: «Да уж, сказанул так сказанул. Одна видит кошмары по ночам и страшно кричит, другой изображает Рембо. – Он перевел подозрительный взгляд на Гейли. – Ясненько, она уже чем-то поделилась с закадычным другом». Мак-Келли пожал плечами, желая подчеркнуть откровенность, улыбнулся жене.

– Здоров как младенец. Я прошел через эту психиатрическую ересь, как мужественный троянец, клянусь тебе. Долго и тупо пялился на какие-то чернильные кляксы, но все-таки исполнил долг перед медициной. Пришлось превратить жизнь в раскрытую книгу, но совесть моя кристально чиста. Я признан психически здоровым.

– Лучшего не пожелаешь.

– Хочешь с нами пообедать, Джеффри? – спросил Брент.

Тот пожал плечами:

– Это ты из вежливости? Не лучше ли вам сегодня остаться наедине?

Мак-Келли покачал головой, привлек к себе Гейли и положил подбородок ей на макушку, а руками обвил талию:

– Нет. Такое невозможно в заполненном посетителями ресторане. Так что составь нам компанию, дружище.

Джеффри присоединился к ним не столько из любопытства, сколько из-за того, что любил Гейли и беспокоился за Брента. Они по-прежнему выглядели прекрасной парой. Гейли сегодня надела мягко облегающее серое шелковое платье с подкладными плечами, Брент – повседневный коричневый пиджак, строгую рубашку и туго обтягивающие джинсы. Она – светлая, он – темный: сказочный принц и ангелоподобная принцесса.

Но Джефф безошибочно заметил в поведении Гейли некоторую напряженность. Под глазами залегли тени, а лицо немного осунулось. Брент тоже далек от лучшей формы. Казалось, обычный бронзовый оттенок его загорелой кожи побледнел, а морщинки вокруг глаз углубились.

Тем не менее в этот вечер Мак-Келли казался совершенно счастливым. Он рассказал Джеффри о лошадях, о том, что собирается писать серию картин с ними.

– Может быть, усажу Гейли верхом. – Он подмигнул жене. – В позе леди Годивы.

Они заказали шампанское и ужин по полной программе, начиная с супа и кончая орехами. Брент как будто что-то праздновал. Но Джеффри заметил, что Гейли по-прежнему встревожена и чем-то озабочена. Она сидела притихшая, тогда как Брент оживленно болтал.

Они выпили кофе, и вдруг Гейли нарушила молчание, заговорив так, словно Джеффа с ними не было:

– Брент, но если доктор не нашел ничего плохого, что все-таки происходит?

– Что? – Брент замер, не донеся ложечку сахара до чашки, и нахмурился.

– Ты прошел серию тестов. Они не показали ничего странного. Но что-то должно было выясниться?

Брент положил ладонь на руку жены и сжал ее:

– Ничего. Ничего не выяснилось. Наверное, у меня тоже были какие-нибудь кошмарные сны, а ты слишком остро восприняла происшедшее.

– Ничего себе диагноз!

– Но это слова Шаффера. Разумеется, он предложил мне посетить его еще несколько раз.

– И ты?.. Брент вздохнул:

– Я согласился, Гейли. Ты довольна? Я послушный мальчик.

Она медленно качнула головой. Брент подбодрил жену улыбкой, а потом обратил все внимание на Джеффри.

Они расстались на улице. Сидя в «мустанге» с Брентом, Гейли опять забеспокоилась относительно диагноза, поставленного Шаффером, и вновь принялась за мужа:

– А ты все ему рассказал? Все как было?

– Я передал ему слово в слово твой рассказ. Ты знаешь, что я ничего не помню.

– Хм-м, – вздохнула Гейли. Если с Брентом все хорошо, следовательно, это она сумасшедшая. Но почему все так странно получилось?

– О, пожалуйста, брось хмыкать, – рассмеялся муж и взъерошил ей волосы. Гейли тоже рассмеялась, потому что он тут же свернул с дороги и, остановив машину, обнял ее и поцеловал. Глаза его взволнованно заблестели знакомым самоуверенным блеском. – Все отлично, миссис Гейли Мак-Келли. Все так и будет. Я люблю тебя, ты знаешь это. И буду любить до самой смерти.

– Как ты сказал?

С загадочным видом он посмотрел ей в лицо и повторил:

– Пока нас не разлучит смерть. Буду любить тебя. Гейли стиснула его руку. Она еще ощущала что-то неприятное, но Брент явно вознамерился очаровать ее этой ночью. Когда они добрались до дома, то сначала отправились гулять по парку. Заодно проведали только что посаженные цветы и приобретенных кобыл, Шебу и Сатиму. В старой прядильне, где разместился конюх Хенк Глисон, горел свет. Они навестили его, спросив, как он устроился на новом месте, и только потом пошли к себе. Брент включил диск с прелестными венецианскими вальсами, и супруги, наполнив шампанским бокалы, отправились в джакузи. Брент по-детски непосредственно наслаждался и отдыхал от всей души, Гейли чувствовала себя далеко не так безмятежно, но она не показывала виду. Подшучивая и смеясь над мужем, лаская каждую частичку его тела так же нежно, как это делал он, она искусно прятала сомнения. Благодаря этому он, наигравшись, как ребенок, заснул спокойным сном, а она осталась лежать с открытыми глазами, уставясь в потолок.

Впрочем, все-таки Гейли задремала.

Впоследствии она так и не поняла, был ли ее кошмар сном или каким-то бредом. Она лишь помнила, что это повергло ее в ужас, усиленный тем, что невозможно было отличить сон от яви. Гейли боролась и пыталась защититься от кого-то. В этой борьбе она отчетливо сознавала свою правоту. Вдруг она увидела его. Это был Брент и не Брент. В страшной ярости он расшвыривал мебель и вещи, грозно выкрикивал слова, которых она не понимала, но которые пугали ее.

– Так вот оно что! Вот, значит, как! О мой Бог! Этим ты купила мою свободу. Как я хотел бы задушить тебя или разорвать на куски!..

Как посторонняя, Гейли внимала своему голосу, отрицающему эти обвинения, сути которых она совершенно не понимала. А Брент, или не Брент, продолжал выкрикивать страшные обвинения и проклятия. Он орал жуткие вещи!

В смертельном ужасе, дрожа, она попятилась, потому что опасалась подпустить его хоть на шаг ближе. Но он погнался за ней и крепко схватил ее.

– Гейли! Черт возьми! Пожалуйста, успокойся! Это я! Гейли, остановись, послушай же!

Тяжелая ладонь звонко шлепнула ее по щеке. Она вздрогнула. Казалось, тысячи ярких искр посыпались из глаз, потом Гейли обнаружила, что находится на открытой лужайке перед домом, по щиколотку в мокрой траве. Брент в одних трусах стоял рядом и тревожно, в упор смотрел на жену. Он набросил ей на плечи махровый халат… Он сделал это очень своевременно: на ее теле под халатом не оказалось даже намека на одежду. Голая, на лугу, посреди ночи… Гейли оставалось только теряться в догадках, как она здесь очутилась.

По щеке Брента стекала струйка крови. Длинные царапины избороздили грудь. Гейли ахнула и протянула дрожащую руку к ранам. Но ее так лихорадило, что она боялась к ним прикоснуться.