бы скоординировать свои усилия в области военного производства, но опасения Китая попасть в зависимость от «старшего брата», разногласия в вопросах войны и мира, распространения атомного оружия показали нереальность такой перспективы. Расхождения двух союзных государств в этой очень важной сфере деятельности подталкивали их ко все большему обособлению друг от друга. Пожалуй, это был один из главных моментов назревавшего конфликта. Каждой из сторон было психологически тяжело сознавать, что интернационализм как главный принцип коммунистического движения не срабатывает, и его основной партнер по «социалистическому лагерю» предпочитает придерживаться собственной позиции и исходить из своих интересов в борьбе с капиталистическим Западом.

Взаимная заинтересованность СССР и КНР в экономическом и техническом сотрудничестве сглаживала и смягчала возникавшие между ними противоречия. Китай был вынужден проявлять сдержанность, так как индустриализация не была завершена и надо было опираться на помощь Советского Союза[260]. Советская сторона также, как могла, обходила острые углы, избегала критиковать своего друга и союзника. И если в 1960 г. конфликт между двумя странами все же разгорелся - идеологическая полемика, борьба в коммунистическом движении, отзыв советских специалистов, - то для этого были серьезные объективные причины, связанные прежде всего с экономикой как фундаментом политики.

К тому времени в Китае уже были заложены основы тяжелой промышленности, и он стремился к самостоятельному развитию, хотя и не оправдавшими себя методами «большого скачка». СССР все больше ощущал чрезмерность взятых на себя обязательств по оказанию помощи КНР в строительстве и реконструкции более 400 промышленных предприятий, в том числе 100 в оборонной промышленности, 12 металлургических комбинатов и заводов, рассчитанных на выпуск 30 млн. т стали и 25 млн. т проката, 7 заводов тяжелого машиностроения и т.д.[261] К тому же Советский Союз начал помогать многим развивающимся странам. Но, главное, подходил к завершению период перестройки советского военно-промышленного комплекса, и предстояло сосредоточить все силы и средства на массовом производстве новейших видов ракетно-ядерных вооружений.

Именно в те годы создавался советский атомный подводный флот, стали запускать все более мощные ракеты. За 1957-1961 гг. расходы на ракетно-космическую технику выросли в 10 раз. В 1959 г. СССР приступил к осуществлению комплексной программы развития военного судостроения, рассчитанной на постройку к 1965 г. 750 кораблей и подводных лодок, оснащенных по последнему слову техники. В конце 1959 г. были созданы ракетные войска стратегического назначения, которые также требовалось оснащать и развивать. С 1961 г. начался переход к крупносерийному производству новых образцов военной техники и вооружений[262]. Наступил новый этап гонки вооружений и соперничества с Западом. О масштабах гонки вооружений с американской стороны свидетельствуют данные, приведенные Джоном Кеннеди в выступлении в Форт-Уорте 22 ноября 1963 г. Он сообщил, что за последние три года бюджетные ассигнования на оборону выросли на 20%, число заказанных подводных лодок с ракетами «Поларис» выросло с 24 до 41, ракет «Минитмен» - более чем на 75%. США удвоили число стратегических бомбардировщиков и ракет, находящихся в состоянии полной боевой готовности, увеличили расположенные в Западной Европе оперативно-тактические ядерные силы на 60% и т.д.[263] Советский Союз, естественно, воспринимал все это как угрозу собственной безопасности и безопасности «социалистического лагеря». Он старался не только не отставать от США, но и перегнать их по основным видам вооружений. Военные расходы тяжелым бременем легли на советскую экономику, которая и без того находилась в сложном положении. СССР действительно уже не мог себе позволить с прежним размахом оказывать помощь КНР.

За десять лет интенсивного сотрудничества двух стран в КНР была создана промышленная система, в целом способная к самостоятельному развитию. С советской помощью были построены или реконструированы более 250 предприятий тяжелой промышленности. В 1960 г. на них было произведено около 40% выплавленной в КНР стали, более 50% проката, 80% грузовых автомобилей, более 90% тракторов, 25% выработки электроэнергии, 55% производства паровых и гидравлических турбин, 25% производства алюминия и т.д. Китайской стороне были безвозмездно переданы 24 тыс. комплектов технической документации. Для нужд производства, образования и науки были подготовлены десятки тысяч специалистов[264]. Усилия СССР в индустриализации Китая были дополнены посильным вкладом других стран Восточной Европы[265].

Этот десятилетний период в масштабах истории выглядит как краткий миг взаимного притяжения двух стран, но его значение чрезвычайно велико. С советской помощью в КНР были созданы огромные производственные мощности, позволявшие в год выплавлять 8,4 млн.т стали, добывать 17,2 млн. т угля, производить 250 тыс. т серной кислоты, 60 тыс.т продукции тяжелого машиностроения, паровые и гидравлические турбины мощностью 1,7 млн. квт., генераторы - 0,6 млн. квт., 3,7 тыс. штук металлорежущих станков и т.д.[266] В 1960 г. доля промышленности в валовом общественном продукте КНР составила 61,1%, в произведенном национальном доходе - 46,3% по сравнению с 25,2% и 12,6% в 1949 г.[267] Таких масштабов внешней помощи и темпов развития тогда не знала ни одна из стран «третьего мира».

Таким образом, был сделан решающий шаг в индустриализации Китая. Но это был лишь этап в его развитии, на смену которому должны были прийти новые. Под этим углом зрения советско-китайский конфликт выглядит как неизбежный отрыв от страны-донора, связанный с рождением нового индустриального государства. В более широком плане период десятилетнего сотрудничества двух стран можно рассматривать как передачу волны промышленного развития от второго эшелона мировой индустриальной цивилизации, к которому исторически принадлежит Россия, в «третий мир», к его крупнейшему представителю.

Но индустриальный переход такой гигантской страны, как Китай, и осуществление тем самым прорыва в развитии «третьего мира», в сущности, является проблемой глобального уровня, которая не могла быть полностью решена в «социалистическом лагере». Поэтому выход за его рамки был неизбежен. Также неизбежны были разногласия и конфликты с Советским Союзом, ведь любые изменения затрагивали и его интересы как центра всей этой системы.

Самым крупным политическим вопросом, по которому впервые разошлись позиции сторон, была оценка деятельности Сталина. Если XX съезд КПСС делал акцент на критике культа его личности, то официальный Пекин предпочел более взвешенную оценку - баланс заслуг и ошибок. Это была выигрышная во всех отношениях позиция. Она демонстрировала стремление Пекина к справедливости, осторожность в отношениях со «старшим братом» и одновременно была проявлением самостоятельности. В действительности реакция Пекина была более острой. Мао Цзэдун считал недопустимым выступать против вождя партии, так как сам был таким же вождем. Вред разоблачительной речи Хрущева на XX съезде состоял, по его мнению, и в том, что она была на руку американскому империализму. Поэтому; несмотря на давнюю неприязнь