– Грантем? Ты говоришь о Ките Уайтлоу? – изумилась она. Он кивнул. – Кит... – повторила она тихо. Глаза ее стали далекими, а лицо бесстрастным.

– Почему ты решил, что я это сумею, Таддиус?

– Он до сих пор меня ненавидит, Каролина. Из-за тебя.

Это явно доставило ей удовольствие. Она улыбнулась, в темноте сверкнули маленькие острые зубки.

– Ты правда так считаешь? Но он теперь взрослый мужчина.

– Да. Взрослый мужчина, питающий слабость к женщинам. Ему, без сомнения, трудно будет обойти тебя стороной.

Для большинства мужчин это в самом деле было трудно.

– А он женат? Кит?

– Нет.

– А эта Мейкпис – кто она такая?

– Полагаю, одна из дочерей Ричарда Локвуда и Анны Хоулт.

При этих словах Каролина отшатнулась.

– С Китом? – выговорила она тихо. – Она с Китом? Почему?

– Не знаю, Каролина, – нетерпеливо произнес Морли. – И очень хочу узнать. Но он теперь – агент секретной службы, а не... – Морли помедлил, подбирая слова. – Не простачок и не легкая добыча. Он умен и опасен.

Он сразу увидел, что Каролина поняла – задание не такое уж приятное и легкое, как показалось вначале. Он видел, как она обдумывает его, теребя перчатку. Потом она оглядела паб и его посетителей, поморщилась и снова остановила взгляд на Морли:

– Как же я это сделаю? Добуду нужную тебе информацию?

– Скажи ему, что боишься меня. Что нуждаешься в его помощи. Такого рода просьбу он не отвергнет.

– А если я соглашусь помочь, ты перестанешь подсылать ко мне убийц? – спросила она.

– А ты перестанешь меня провоцировать?

Каролина улыбнулась, но не ответила. Он воспринял это как согласие.

– Как твоя нога? – спросила она, помолчав.

– Побаливает. Дает о себе знать во время парламентских сессий. Даже слушать выступающих неохота.

Она засмеялась:

– Там у вас такая сырость. Может быть, воды...

– Наверное, съезжу во время каникул.

Она кивнула:

– Поезжай непременно. Раньше тебе помогало.

Она все о нем знала. Ему внезапно стало трудно говорить, и он просто кивнул.

– Хорошо, Таддиус. Я все сделаю.

Он откашлялся.

– Какие у тебя планы на сегодняшний вечер, Каролина?

– Пойти с тобой, – произнесла она.

Он взял ее руку, подержал. Его пальцы переплелись с ее пальцами знакомым, мучительно сладким движением.

– Я уже старик, Каролина.

– Это мы посмотрим, – промурлыкала она.

– Сюзанна?

Сюзанна смотрела в окно на тетушкины розы. Многие из них из-за продолжительной жары поникли. Как и душа Сюзанны.

На долгом пути из Лондона в Барнстабл Кит говорил о разных пустяках. У коттеджа помог ей выйти из экипажа, как подобает джентльмену. Помог вынести саквояж, как подобает джентльмену. Затем поклонился, коснулся рукой шляпы, мило улыбнулся и... простился.

Он словно хотел оскорбить ее своими манерами. Что с ним случилось?

– Сюзанна!

Манеры у него блестящие, безукоризненные и непробиваемые, как панцирь. Он отгородился ими, чтобы держать ее на расстоянии с момента их приезда в Лондон. Только в темноте ей удалось заставить его разговориться. Видимо, то, что говорится в темноте, не в счет. Он как ребенок, закрывший лицо ладонями и воображающий, будто его не видно.

Он так и не прикоснулся к ней. И всю ночь спад в кресле. Почему? Ей просто необходимо было это знать. Причиной ли этому ее сомнительное происхождение и более чем странные обстоятельства жизни? Или то, что он – виконт, которому и подумать невозможно о женитьбе на женщине ее статуса, точнее, не имеющей никакого статуса? Или, прикоснувшись к ней однажды, он больше не хочет ее?

Не хочет? Ну, нет. Сюзанна в этом уверена. Она не безразлична ему. Его влечет к ней. Сюзанна знала это так же точно, как то, что самки гадюк пугливы, что полевки длиннохвостые редко встречаются в этих краях и что кобыла внутри горячая и мокрая.

Но он с ней почему-то не откровенен, что ему не свойственно. То ли он сам не знает, как быть с ней дальше, то ли понимает, что, сказав правду, нанесет ей удар, и хочет пощадить ее чувства.

Странно, но у Сюзанны не было ощущения, что ее чувства пощадили. Они саднили, кровоточили и вообще пришли в полное расстройство.

Может быть, он просто боится?

Кит Уайтлоу? Боится? Но чего именно?

– Сюзанна?

Девушка медленно повернулась.

– Да?

– Я окликаю тебя уже в третий раз, деточка, – мягко произнесла тетя.

– Правда? Простите, ради Бога.

– Ты чем-то расстроена? Что-то случилось в Лондоне? Скучаешь по своим друзьям?

Сюзанну поразило то, что в Лондоне она за все время ни разу не вспомнила о «друзьях». Что ответила бы тетя, если бы Сюзанна сказала: «Да, тетушка, кое-что и правда случилось. Я люблю виконта, а он не желает ко мне притрагиваться, хотя на днях трогал меня всю и руками, и губами, и мне это безумно нравилось».

– Нет, – ответила она тихо. – Ничего не случилось.

Тетя слегка нахмурилась, подошла и села с ней рядом на подоконник.

– Виконт... он ведь не... – И деликатно замолчала, предоставляя Сюзанне закончить фразу. Лицо ее выражало сильную озабоченность.

– Нет, – с разочарованием произнесла Сюзанна.

Тетя Франсис весело рассмеялась.

– Тогда все хорошо. Пока ничего плохого не случилось, деточка. – В голосе послышалась ирония. – Что это прицепилось к твоей юбке? – Она сняла соринку. – Что-то сверкающее.

Сюзанна взглянула.

– Наверное, чешуя от русалки, – пробормотала она. Потом слегка сдвинула брови и снова обратила взгляд к окну, куда, словно магнитом притягивало ее мысли, и тут же забыла о тетушке.

– Я знаю кое-что о... противоположном поле, Сюзанна, – проворковала тетя. – Если у тебя вдруг возникнут вопросы... Я имею в виду, разумеется, мужчин, деточка.

Сюзанна рассеянно слушала тетю, тогда как ее собственные мысли заявляли о себе шумно и требовательно. И тут ей в голову пришло решение.

Виконт боится, что кто-то попытается ее убить, он и сам, пожалуй, ее убьет, если она покинет дом одна, потому что его последними словами при прощании были: «Только не выходите из дома!»

Сюзанна наконец поняла, что должна делать. Она встала и взяла альбом.

– Сюзанна!