Его вопрос должен был остаться без ответа. Но Фердинанд не был в этот раз столь беспечен.

— Чем человек лучше зверя, Нан? — тихо спросил он, смотря ему в глаза. — Он такое же животное, только более верткое и интеллектуальное. Не будь человека, не было бы всей этой истории. Твари продолжали бы плодиться, а жизнь существовать — до очередного уничтожающего метеорита. Мы просто пожинаем то, что создали сами. Кислоту вместо воды в ручьях, радиацию в воздухе, вездесущий мусор. Сколько бы мы его ни перерабатывали, он останется.

Нан вздрогнул… Сейчас Фердинанд слово в слово повторил то, что говорил его дед, а перед этим и прадед. Наверное, некоторые мысли и взгляды все же передаются по наследству, как и геном.

Это все равно не объясняло его выходки на совете префектов.

— Почему Мёбиус?

— А почему нет? — Фердинанд лениво повернул голову и потянулся за своими сигаретами. Закурил, втягивая в легкие никотиновую отраву. — В его силах модифицировать кому угодно что угодно… Захочешь, и твои конечности будут отрываться и отрастать после, как у ящерицы. Шикарное умение…

— Я надеюсь, они не будут почковаться…

Фердинанд рассмеялся, выдыхая сизый дым.

— Это было бы забавно… — покачал он головой, стряхивая пепел. — Мне вспомнились те отрезанные пальцы возле телепорта… помнишь? А теперь представь почкование.

— Бессмертные пальцы… — прошептал Нандин, — вырастающие в пять дэ Руж? Мой император, упаси вас Вселенная, рассказать это Такебиру…

— Боишься отпочкованной Клэр?

— Боюсь, что на поставит себя на поток… — прошептал Абэ. — А если серьезно. Мы слишком отклонились от дела. Ругаться с дэ Руж сейчас нельзя.

Фердинанд прыснул… и как-то резко посерьезнел, хлопнув Нандина по плечу.

— Не бойся, тебя ей все-равно не переплюнуть, Нан, — сказал как отрезал. Абэ понял, что именно имел в виду его воспитанник. Правда была в том, что поток его собственных копий исчислялся сотнями. И все до единого были подконтрольны ему, императору Сакской империи… А точнее, Филу… до седьмого колена. И если в будущем в его роду встретится очередной сильный менталист, кто знает, во что обернется его, Абэ, зависимость.

Если бы Фердинанд сейчас приказал, Нан и сотни таких же, как он, в один момент покончили бы жизнь самоубийством или убили бы кого-то другого.

Фердинанд же думал о чем-то своем, говоря эти слова. И Нандин, как бы ему это ни претило, отчетливо слышал каждое его мысленное слово.

Он думал о неподражаемом чувстве власти над чужой жизнью, шедшем как приятный бонус к императорской должности. За этой мыслью пришла другая. Вспыхнула кривыми росчерками на чужих телах, оформилась в немые крики из чужих разверзнутых ртов. Властителю вспомнился трон, на который он опустил свой тощий юношеский зад. Тогда сиденье было влажным от крови… как и путь, ведущий к нему…

Нандин чувствовал этот путь как свой собственный и тихо его ненавидел, вместе с очередным императором.

Тридцать девятая скользнула на балюстраду, как всегда, незаметно.

— Мой император, — с привычными интонациями начала новая исполнительница роли личного секретаря, — Калтэной на связи. Говорят, они наконец выделили ген агрессии. Просят Леополиских преступников для сравнительного анализа.

— Вот видишь, Нан, могут, если заставить… — усмехнулся Фердинанд, а потом невозмутимо подхватил девчонку под локоток. — О делах поговорим позже, у меня завтрак. Вы же присоединитесь к нам… тридцать девятая? Или как вас там?

Девушка промолчала.

Абэ за его спиной лишь закатил глаза. Каждый раз одно и то же. Стоит к базе данных подключить новую женщину, и Фердинанд сразу распушает хвост. Словно женщин нормальных вокруг мало…

Но ген агрессии… Триста лет назад Калтэной с таким трудом убирал его, а теперь… неужели будут возвращать назад? Просто издевательство.

* * *

Вито стоял посреди моста, соединяющего два крыла улицы, задумчиво задрав голову. Широкая шахта уходила далеко вверх. Ее пересекали десятки мостов почти на каждом ярусе подземного города. По их днищах сновали мелкие роботы. Люди же, ходившие по ним, отбрасывали множество теней. Сотни мелких желтых лампочек высвечивали каждый закуток. Ни грамма мусора, ни пылинки, ни паутинки… Медленно опустил голову, изучая каждый сантиметр попадающего в глаза пространства. Не сказать, что было многолюдно. Движение вокруг можно было назвать людской рекой. Математической структурой, в которой каждый элемент движется по четко заданной траектории с определенной скоростью.

Внизу, под мостом, виднелись такие же ярусы города и такие же мосты. Каждый ярус, в свою очередь, делился на отдельные уровни, местные звали их этажами. Так же виднелись три лифтовые шахты. Говорят, по городу подъёмников много, но они никогда не едут выше десяти ярусов. Внутри меж этажами подъёмников нет. Люди так бегают. А вот таких подъёмников, которые пересекают весь город, от силы десяток наберется. И все в плачевном состоянии из-за ненадобности.

Люди все так же шли и все так же отбрасывали многочисленные тени. Шум, скрип, дыхание… свист из вентиляционных коллекторов. Бухтение производственных турбин. Запах машинного масла, резины и сотен тел…

Ни ростка… Ни сверху, ни снизу.

В памяти всплывали слова о грязной помойке, но юноша задумчиво осматривался и не находил даже к чему придраться. Цвета добавить бы… неба, растений, да и только…

Люди сновали мимо него, все до единого в рабочих комбинезонах и кепках. Оранжевых, синих, желтых, черных, коричневых… одноцветных и двухцветных. С нашивками, нашлепками, рюкзаками, тележками и коробками. Кто с папками, а кто с бумажками, кто с механизмами и сканирующими пространство датчиками.

Словно роботы-муравьи. Даже дети, и те постоянно куда-то двигались. И Вито видел, эти малыши не играют, по мелким делам бегут.

— В сторону! — крикнул кто-то, и парень почувствовал толчок в спину. Ограждение моста опасно вдавилось в бок, и тут же перед глазами заискрилось силовое поле. Вито опасливо уперся в невидимую преграду плечом и резко выпрямился. Тележка, которая наехала на него, накренилась и коробки, которые лежали на ней, посыпались.

Поймав коробки, он надавил ногой на приподнявшийся угол тележки и прижал его к земле. Рабочий облегченно выдохнул.

— Не стой на дороге, парень, — ворчливо заметил он. — Промзона не место для прогулок.

— А полицейский департамент где? — поинтересовался он.

— Ты что, из капсулы только вылез? — удивился он… а потом четко указал в нужную сторону. — Тебе в северное крыло, а там у людей переспросишь. И не замирай истуканом, здесь такого не любят.

Кивнув, Вито направился в указанную сторону. Промзона закончилась резко, уступив место жилым кварталам. В отличие от чистого рабочего пространства, здесь несло жизнью: спертым воздухом, едой, потом и отходами. Похоже, вентиляционная система не справлялась.