Первым делом я попыталась уговорить Рика отказаться от этой нелепой затеи. Пусть заберет вызов назад, скажет, что ошибся, был пьян. Да что угодно, лишь бы турнир не состоялся.

Но Рик избегал меня. Сколько я не караулила под дверью его покоев, так с ним и не встретилась. Кажется, он здесь не жил. А истинное место его пребывания мне установить не удалось.

Тогда я обратилась к мужу. Но легче гору сдвинуть с места, чем в чем-то убедить Анрэя Вестора. Более упертого человека я не встречала. На все мои мольбы, слезы, убеждения и просьбы он отвечал неизменным: — «Ты зря волнуешься. Все будет хорошо».

Тогда я прибегла к последнему средству, напомнив:

— Вас ждет армия, мой лэрд. Вы сами недавно говорили, что ситуация критическая, и вам придется уехать.

— И я уеду. Сразу после турнира.

Эту стену было не прошибить, и я устало прикрыла глаза.

— Ты так рьяно защищаешь меня, Флориана, но по-прежнему отказываешься называть по имени, — вздохнул мужчина. — У меня чувство, что ты все еще отвергаешь меня.

Это было утром. Мы лежали в постели, и муж притянул меня к себе. Я уткнулась носом ему в грудь, чтобы не видел выражения моего лица. Какой-то барьер внутри меня не позволял назвать его по имени, словно это означало сдаться. Глупость ужасная, даже ребячество, но я никак не могла это побороть.

— Назову, — ответила я, — когда придет время.

Мужчина усмехнулся:

— Надеюсь, я к тому времени не окончательно состарюсь и еще буду слышать. Уж очень хочется это оценить.

Я толкнула его вбок, стремительно освобождаясь из объятий.

— Я буду говорить громко, чтобы вы расслышали, — поддела в ответ.

Знала бы я тогда, что впервые не произнесу имя мужа, а прокричу в ужасе и слезах, уступила бы немедля.

На подготовку турнира ушло еще два месяца, но он все приближался. И был неизбежен, как лавина, несущаяся с гор, и грозился вот-вот всех нас накрыть.

В день турнира я с утра была сама не своя: говорила невпопад, не могла есть, из рук все валилось. Только благодаря расторопности и компетентности служанок я все же покинула покои, одетая и причесанная как подобает лэйди.

В сопровождении жен и дочерей мормэров я прибыла на ристалище. Лэрда не видела с вечера, эту ночь он пожелал провести один. Я не возражала. Перед боем ему требовался отдых, а мое общество к нему не располагало. Но и сейчас нам не удалось повидаться: он был занят последними приготовлениями к схватке, а женщин в шатры мужчин не пускали. Пришлось устроиться на отведенном мне месте на трибуне и стараться не показывать волнения.

Я сидела на центральной трибуне, в кресле, напоминающем трон. Оно стояло на переднем плане, остальные дамы расположились за мной по старшинству. Мне повезло: сзади, справа сидела Берта. Если я отклонялась назад, а она немного вперед, мы могли переговариваться.

Передо мной развернулось ристалище: поле четырехугольной формы, обнесенное деревянным барьером. Погода стояла солнечная, в Абердине наступило лето.

Герольды выкрикивали имена участников турнира под аплодисменты зрителей. Трибуны были забиты. Посмотреть на турнир пришли не только феодалы, но и горожане с крестьянами. Им отвели места попроще и подальше.

— Сейчас объявят почетного судью, — шепнула мне Берта. — Помнишь, что ты должна сделать?

— Я вручу ему свою ленту, — я продемонстрировала голубую ленту. — Надеюсь, ее не придется использовать.

— Я тоже, — поспешно согласилась Берта.

Про условие с лентой я тоже знала из книг. Главная дама турнира – эта сомнительная честь выпала мне, так как вызов был из-за меня – повязывала ее на копье почетного судьи. С помощью этого копья по сигналу все той же дамы судья мог вступиться за одного из участников турнира. Если кто-то ослабевал, а я хотела его спасти, мне достаточно было подать знак судье. Он касался копьем с лентой выбранного мной участника и тот приобретал иммунитет. Никто уже не осмеливался тронуть этого участника. Жаль, воспользоваться лентой можно лишь один раз.

Под одобрительный свист я повязала ленту на копье почетного судьи и сказала:

— Даруйте иммунитет лэрду, едва начнется турнир.

— Боюсь, я не могу этого сделать, лэйди, — ответил судья. — Иммунитет можно даровать только тому, кто находится в опасности. Просто так без причины его не вручают.

Я кивнула, принимая ответ. К сожалению, мой план провалился.

Судья, поблагодарив меня за ленту поклоном, отошел от трибун. Следом за этим герольд объявил начало турнира:

— Высокие и могущественные господа, — обратился он хорошо поставленным голосом к вышедшим на ристалище участникам турнира, — обратите вашу правую руку к горам и поклянитесь верой, жизнью и воинской честью, что вы никого на этом турнире умышленно не поразите, что мечи ваши не заточены, а мысли ваши праведны.

— Клянемся! — хором ответили ему.

Среди участников я разглядела лэрда и Рика. Каждый возглавлял отряд из десяти человек.

Речь герольда немного приободрила меня. Мне понравилась та часть, где говорилось о не заточенных мечах. Я переспросила у Берты, так ли это.

— На турнирах запрещено использовать боевое оружие, — ответила она. — Это всего лишь игра в войну, а не настоящая битва.

Вот с этим я могла поспорить. Когда по сигналу герольда схватка началась, она походила на самую настоящую битву. Мужчины получали серьезные травмы. Тупые мечи, может, не резали, зато отлично били наотмашь, оставляя кровоподтеки. Так ничего не стоит отбить почки.

Участники быстро рассредоточились по полю. Уследить за всеми было невозможно. Но меня все и не интересовали. Я попеременно наблюдала то за лэрдом, то за Риком. Если у первого дела шли прекрасно. Будучи бывалым воином, лэрд легко справлялся с противником. Для него турнир и вправду был игрой. То Рику приходилось туго. Он был самым молодым на поле и самым неопытным.

В какой-то момент на Рика набросились двое. Они теснили его к барьеру, нанося удары. Многие из них попадали в цель, и мне казалось, я слышу, как Рик стонет. Это было невыносимо.

Я закрыла лицо ладонями, не могу на это смотреть. Но до меня по-прежнему доносились глухие удары и вскрики боли. И я, не выдержав, вскочила на ноги. Взглядом отыскала почетного судью, но в последнюю секунду передумала. Если сейчас подам знак, потрачу единственную защиту, а она может пригодиться мужу. Я растерялась. Как быть?

И хотя у лэрда было все в порядке, а Рик явно нуждался в помощи, я выбрала лэрда. А вскоре и у Рика наладились дела: он справился с нападающими. Я без сил упала обратно в кресло. Только придя немного в себя, осознала, что стала центром внимания. Еще бы! Лэйди переживает не за мужа, а за его соперника. Представляю, что творилась у мормэров в головах, какие заговоры они вообразили. Но я всего лишь не хотела, чтобы кто-то пострадал. Даже Рик. Все-таки он спас меня, и я чувствовала себя его должницей.