– Значит, ни одной цыпочки с обнаженной грудью? – улыбнулась Эрика.

– Увы, ни одной, – усмехнулся он. Питерсон взглянул на ее блузку, и Эрика, проследив за его взглядом, пришла в ужас, увидев, что через мокрую ткань у нее просвечивается бюстгальтер.

– О боже. – Она поспешила прикрыться полотенцем.

– Классно, – прокомментировал Питерсон. – Футболку дать? А блузку я повешу сушиться на радиатор.

Он принес сухую футболку и прошел на кухню, давая ей возможность переодеться. Эрика уединилась в уголке и быстро расстегнула мокрую блузку. Бюстгальтер тоже промок, и несколько минут она пыталась решить, снимать его или нет. В конце концов сняла и надела футболку. Пока прятала влажный бюстгальтер под блузкой на батарее у окна, к ней вернулся Питерсон с двумя бокалами виски. В небе сверкала молния, ветер швырял на стекло струи дождя.

– Вот, согреейтесь. Здесь одна порция – не опьянеете, – сказал он. Эрика взяла виски, они оба пригубили бокалы. Питерсон жестом предложил ей сесть вместе с ним на диван.

– Что по делу? Все нормально? Я знаю, что сегодня был хреновый день, – произнес он.

– Нормально… в принципе…

– Но?

– Да сама не знаю, зачем я здесь, – промолвила она, глядя в бокал с янтарной жидкостью. – Сестра все еще гостит… вы ее видели.

– Разве у вас не одна спальня? – спросил Питерсон, потягивая виски.

Эрика кивнула.

– Сегодня вечером напряжение достигло точки кипения, я взяла и ушла.

– Жаль.

Они оба глотнули виски. Алкоголь теплом разливался по телу, Эрика чуть расслабилась.

– Стерва я, да?

Питерсон раздул щеки.

– В вашем подчинении люди, вам приходится быть жесткой.

– Значит, стерва. Спасибо.

– Да нет, я не то хотел сказать, босс.

– Не называйте меня «босс», зовите…

– …мисс Росс[32], – закончил за нее Питерсон.

Эрика прыснула от смеха, он тоже расхохотался. Она опустила взгляд в бокал и, когда снова подняла на него глаза, он придвинулся к ней ближе. Забрал у нее бокал и поставил его на стол, что стоял перед ними. Затем наклонился к ней, бережно взял в ладонь ее подбородок и поцеловал. Губы у него были мягкие, теплые, чувственные. Она ощутила слабые движения его языка. От него пахло виски и мужским естеством, и она растаяла.

Эрика обняла его. Ее ладони поползли вниз по его каменной мускулистой спине, пальцы проникли под футболку. Кожа у него была теплая и гладкая. Его руки пробрались к ней под футболку, пальцы медленно заскользили вверх по ее спине.

– Ты приехала сюда без лифчика? – проурчал Питерсон.

– Он на батарее! – негодующе воскликнула она.

Питерсон перенес ладонь на ее грудь и осторожно стиснул один сосок. Эрика застонала, откинулась на спину. Он наклонился к ней, прижимаясь губами к ее губам.

Внезапно в ее сознании всплыло лицо Марка. Она увидела его так отчетливо, что аж вскрикнула.

– Что? Что с тобой? Я причинил тебе боль? – спросил Питерсон, отстраняясь от нее.

Глядя в его красивые карие глаза, она расплакалась. Вскочила с дивана, убежала в его крошечную ванную и заперлась изнутри. Сидела на бортике ванной и рыдала, сотрясаясь всем телом. Так горько она давно не плакала. Это приносило одновременно облегчение и боль. Успокоившись, она услышала тихий стук в дверь.

– Босс… Эрика. Ты как? Прости, если я позволил себе лишнего, – донесся голос Питерсона.

Эрика шагнула к зеркалу, вытерла лицо и открыла дверь.

– Ты тут ни при чем…

– Ну как же?! Я схватил тебя за грудь.

– Да ну тебя, я же серьезно. – Эрика прижала к носу салфетку. – Трудно быть вдовой. В Марке была вся моя жизнь. Я души в нем не чаяла, а он погиб. Он никогда ко мне не вернется, а я думаю о нем каждый божий день… и это ужасно изматывает, неизбывное горе опустошает. В моей жизни образовалась огромная брешь, и с этим очень тяжело жить. Но я всего лишь человек, и мне больше всего на свете хочется просто… ну, ты понимаешь… быть с тобой, но меня не отпускает чувство вины. Марк был очень хорошим человеком, верным мужем. – Пожав плечами, она вытерла слезы.

– Эрика, давай просто спустим все на тормозах. Дай мне минутку. Я пойду и подрочу на то фото Йоко Оно…

Она подняла на него глаза.

– Шутить еще не время? – спросил Питерсон.

– Нет, – улыбнулась она. – Мне как раз хохмы не хватало.

Эрика встала, все так же с улыбкой глядя на него. Он стоял, прислонившись к дверному косяку. Она прильнула к нему, снова стала целовать. Они двинулись по коридору от ванной. Он пятился, увлекая ее за собой. Спотыкаясь и оступаясь, они на ощупь добрели до спальни и повалились на кровать. И на этот раз она не дала ему остановиться.

Ленка лежала с открытыми глазами в темноте квартиры Эрики, смотрела в потолок спальни, прислушиваясь к шуму дождя за окном. Рядом с ней в кровати чмокала и посапывала во сне Эва. Ленка протянула к дочери руку, потрогала ее, погладила по головке, покрытой шелковистыми волосиками.

Она сильно переживала из-за ссоры с сестрой. Далеко за полночь ждала ее возвращения, сидя в темной гостиной, где спали старшие дети. Потом попробовала позвонить Эрике. Ее телефон отозвался приглушенным звонком из пальто сестры, висевшего на спинке стула. Ленка выудила его из кармана, но батарейка села прямо во время вызова, а в темноте она не смогла найти зарядное устройство.

Ленка снова села, глядя на Якуба с Каролиной. Она чувствовала себя бесконечно далеко от дома. Она знала, что у Эрики есть друг-судмедэксперт, а также что отца Марка зовут Эдвард Фостер и он живет близ Манчестера. Ленка волновалась за сестру. Уйти и не сказать куда… такая беспечность ей была совершенно не свойственна.

* * *

Голова Эрики покоилась на груди Питерсона, она ощущала тепло и спокойное ритмичное биение его сердца. Он шевельнулся во сне, сильной рукой теснее прижал ее к себе.

Она пребывала в шоке, одолеваемая одновременно волнением и чувством вины из-за того, что между ними произошла сексуальная близость. Дважды. Первый раз судорожно и быстро, а потом почти сразу они снова переплелись, предаваясь наслаждению с неспешной чувственностью. После они заснули, но час назад она пробудилась и с тех пор беспрестанно размышляла, глядя на электронные часы в спальне Питерсона.

Теперь они показывали 3.04 утра. Эрика устроилась поудобнее в кольце его руки и закрыла глаза, заставляя себя заснуть.