немало поспособствовали спартанцы (Plut. Cim. 16). Диодор сообщает об этом несколько уклончиво, рассказывая о консультациях лакедемонян с врагами Фемистокла (Diod. XI. 54. 4). Наиболее влиятельным его врагом мог быть именно Кимон. Но все это произойдет несколько позднее – во время подготовки первого процесса против Фемистокла. Другими словами, выдвижению Кимона все же способствовали его военные успехи и, возможно, связи с Алкмеонидами.

Тогда же молодой Кимон женится на Исодике. Итогом этого брака становится альянс с семейством Алкмеонидов. Таким образом возникает союз двух известных в Афинах фамилий – Алкмеонидов и Филаидов[755]. Возникший союз, по мнению У. Форреста, свидетельствовал об антидемократических позициях Алкмеонидов[756]. Не исключено, что он был направлен против Фемистокла. Впрочем, позиции Алкмеонидов к тому времени были существенно ослаблены. Только что прокатилась волна остракофорий, жертвами которой были представители именно этого семейства. Э. Раубичек удивляется тому, что Кимона не испугала перспектива породниться с «оскверненным» семейством, представители которого не так давно активно изгонялись из Афин по закону об остракизме[757].

Наибольшую известность Кимон получил благодаря своим военным успехам. В 478 или 477 г. до н. э он избирается стратегом и с этого момента вплоть до своего изгнания является бессменным военным лидером Афин и Афинского морского союза[758]. Именно Кимон будет возглавлять первые экспедиции союзного флота, т. е. олицетворять морское могущество Афин[759]. Кимон, как рассказывает Диодор, принимает командование над флотом, стоявшим в Византии (Diod. XI. 60. 2). А его первой военной акцией станет поход во Фракию, где еще находились персидские гарнизоны, и взятие Эйона (Herod. VII. 107; Thuc. I. 98. 1; Diod. XI. 60. 2)[760].

Запертый в городе персидский военачальник Бог «получил по договору (с Кимоном. – В. Г.) позволение выйти [из крепости] и возвратиться в Азию. Однако Бог не пожелал воспользоваться этим (дабы царь не подумал, что он, как трус, спасает свою жизнь), но держался до последнего. Когда в крепости не осталось больше продовольствия, Бог велел сложить огромный костер; затем, заколов своих детей, жену, наложниц и слуг, бросил их тела в огонь. Потом все золото и серебро из города он высыпал со стены в Стримон и, наконец, бросился сам в огонь» (Herod. VII. 107). «Так Кимон взял город, – добавляет к этому Плутарх, – но никакой мало-мальски существенной пользы от того не получил: почти все сгорело вместе с варварами. Зато местность, отличавшуюся красотой и плодородием, он отдал под поселения афинянам» (Plut. Cim. 7; ср. Thuc. I. 98. 1). Таким образом, Фукидид и Плутарх сообщают об организации Кимоном первых афинских клерухий.

За эти победы народ разрешил Кимону поставить каменные гермы. Такие гермы, по сообщению Демосфена, выставлялись в Афинах в специальном портике герм (Dem. XX. 112). Их текст приводит Плутарх. На первой из герм было начертано:

Много пришлось претерпеть и тем, что с сынами мидийцев

Встретясь в Эионском краю, их у Стримона реки

Голодом жгучим терзали и в схватках Ареса кровавых

Первыми ввергли врагов в горе и злую нужду.

Текст следующей гермы:

Здесь в награду вождям афинский народ благодарный

В память великих заслуг им эту герму дарит.

Пусть же, взглянув на нее, стремится каждый потомок,

Общему благу служа, смело на битву идти.

И, наконец, третьей:

Некогда царь Менесфей отсюда с Атридами вместе

К Трои священной полям мощное войско повел.

Был он, Гомер говорит, среди крепкобронных данайцев

Славен искусством своим воинов строить на бой.

Вот почему и теперь подобает афинянам зваться

Славными в ратных делах, доблесть являя свою.

(Plut. Cim. 7, пер. В. Петуховой; ср. Aesch. III. 184–185)[761]

До него, объясняет Плутарх, никто из полководцев не удостаивался таких почестей. Дело в том, что «под начальством Кимона (афиняне. – В. Г.) были настолько сильны, что сами наносили вред неприятелям, вторгаясь с оружием в их владения, и приобрели новые земли, основав колонии и в самом Эионе, и в Амфиполе» (Plut. Cim. 8). Создание колоний становится теперь особенностью афинской внешней политики (Thuc. I. 98. 2; Diod. XI. 60. 2; Plut. Cim. 8).

В 476 г. до н. э. Кимон завоевывает о. Скирос, населенный долопами, где также будет создано афинское поселение (Thuc. I. 98. 2; Plut. Cim. 8; Diod. XI. 60. 2)[762]. На Скиросе Кимон находит могилу Тезея, о чем следует сказать отдельно[763]. «Прослышав, что древний Тесей, сын Эгея, бежавший из Афин на Скирос, был здесь изменнически убит боявшимся его царем Ликомедом, Кимон принялся усердно искать его могилу, тем более что афинянам было дано прорицание оракула, повелевавшее им перевезти в свой город останки Тесея и оказывать ему почести, какие подобают герою, но они не знали, где именно он покоится, а жители Скироса утверждали, что никакой могилы Тесея у них нет, и не позволяли ее искать» (Plut. Cim. 8; см. также: Plut. Thes. 32; Thuc. I. 98. 2; Diod. XI. 60. 2)[764]. Отыскав могилу Тезея, Кимон перевез останки легендарного царя в Афины. Здесь они с почестями, которые обычно оказывались основателям или ойкистам[765], были помещены в построенном специально для них храме – Тезейоне[766].

Несмотря на известность и популярность Тезея, превращение его культа после изгнания персов в общеафинский культ было новшеством. А если это так, резонно спросить: что же стоит за появлением исключительного внимания со стороны афинян именно к Тезею и именно в это время? Почему они вспомнили о своем легендарном царе вскоре после нашествия Ксеркса? [767]

Прежде всего, конечно же, стоит обратить внимание на то, что почитание Тезея было санкционировано Дельфами. Но только ли в этом причина? Обращает на себя внимание «явление» Тезея отцу Кимона Мильтиаду в момент Марафонской битвы и его содействие афинянам (Plut. Thes. 35; см. также: Paus. I. 27. 8–10)[768]. Таким образом, через Марафонскую битву Тезей оказывается связанным с Мильтиадом и Филаидами. Высказывалось предположение о том, что культ Тезея следует связать с Алкмеонидами. В этом случае действия Кимона могли быть следствием альянса с влиятельным афинским родом, который, кроме того, был скреплен его браком с Исодикой[769]. Другие авторы склонны объяснять интерес Кимона к Тезею чисто личными мотивами. Например, Вакхилид, посвятивший Тезею ряд своих произведений, вполне мог работать по заказу Кимона (Bacchyl. XVII, XVIII)[770]. Кроме