ошибка. Но возможно, что процессов было два. Оснований для второго процесса было немало: с одной стороны, стремление лакедемонян обезвредить активизировавшегося в Аргосе Фемистокла, с другой – не исключено появление новых сведений о связях Фемистокла с Павсанием. Мало того, мы видим определенные отличия в описании обоих процессов. В рассказе о первом процессе ничего не говорится о лакедемонских послах, но только об инструкциях неким врагам Фемистокла. Скорее всего, первый процесс еще не имел столь солидного дипломатического подкрепления. Не было и документальных оснований для решительной атаки на Фемистокла. Как оказалось, изгнанный из Афин Фемистокл представлял не меньшую опасность для Спарты. Поэтому лакедемоняне были вынуждены серьезно заняться им.

Как бы то ни было, после изгнания Фемистокла мы уже почти ничего не слышим и об Аристиде. Единственный эпизод, относящийся к 60-м годам V в. до н. э., – сообщение Плутарха о постановке трагедии Эсхила «Семеро против Фив» (467 г. до н. э.). «…Когда в театре прозвучали слова Эсхила об Амфиарае:

Он справедливым быть желает, а не слыть.

С глубокой борозды ума снимает он

Советов добрых жатву, —

все взоры обратились к Аристиду, который, как никто другой, приблизился к этому образцу добродетели» (Plut. Arist. 3)[746]. В данном случае любопытно, что трагедиограф, связанный с Периклом и демократическими кругами, воспевший в «Персах» Саламинскую битву (а значит, косвенно и ее героя – Фемистокла), положительно отозвался об Аристиде. Так через Эсхила оказались связанными между собой два политика – Фемистокл и Аристид[747].

Не исключено, что вскоре Аристид умирает. Если верить Плутарху, конец его жизни был омрачен судебными преследованиями. Плутарх приводит следующий рассказ Кратера об Аристиде: «После того, как был изгнан Фемистокл, народ непомерно возгордился, и появилось множество клеветников, которые преследовали доносами самых знатных и влиятельных людей, отдавая их на растерзание завистливой толпе, опьяненной своими успехами и своей силой. Среди привлеченных к суду был и Аристид; Диофант из дема Амфитропа обвинил его во взяточничестве (по его словам, взыскивая подать с ионийцев, Аристид принял от них денежный подарок), и, так как у того не нашлось пятидесяти мин, чтобы уплатить штраф, к которому его приговорили, он уехал из Афин за море и умер где-то в Ионии» (Plut. Arist. 26)[748]. Правда, сам Плутарх сомневается в данном факте, поскольку «никаких письменных доказательств, подтверждающих это, Кратер не привел – ни решения суда, ни постановления народного собрания, хотя обычно в подобных случаях бывает достаточно обстоятелен и сопоставляет суждения разных историков» (Plut. Arist. 26).

После смерти Аристида и изгнания Фемистокла политический ландшафт Афин вновь изменяется. На первый план выходит Кимон, сын героя Марафонской битвы – Мильтиада.

3.2. Победы и поражения Кимона

В 70-е годы V в. до н. э. на политическую арену выходит тогда еще достаточно молодой политик – Кимон. После смерти его отца – Мильтиада – аристократия долгое время оставалась без лидера. Превращению его в подлинного лидера мешала молодость. Так, видимо, следует понимать упоминавшееся ранее высказывание Аристотеля: «В эту пору как раз произошло такое совпадение, что партия благородных не имела даже вождя (первое место у них занимал Кимон, сын Мильтиада [μηδ᾽ ἡγεμόνα ἔχειν τοὺς ἐπιεικεστέρους, ἀλλ᾽ αὐτῶν προεστάναι Κίμωνα τὸν Μιλτιάδου], человек слишком молодой (νεώτερον ὄντα) и поздно обратившийся к занятию государственными делами), да кроме того большинство их погибло на войне» (Arist. Ath. Pol. 26. 1)[749].

Впрочем, судя по словам Плутарха, появление Кимона на политической арене могло произойти гораздо раньше – во время Саламинской битвы (Plut. Cim. 5). Несмотря на то что аристократия осознавала демократизирующее влияние флота, участие Кимона в этой битве не должно удивлять.

А после битвы перед Кимоном открываются новые перспективы. Вот что говорит об этом Плутарх: «Выказав в сражении блестящую храбрость, он вскоре начал пользоваться известностью среди сограждан и их благоволением, так что многие из них собирались вокруг него и побуждали, не откладывая, задумать и совершить что-нибудь достойное Марафона. А когда он стал домогаться участия в государственных делах, народ с радостью его принял и, пресытившись Фемистоклом, вознес Кимона до высших государственных должностей и почестей, видя в нем человека, умеющего действовать сообразно обстоятельствам и угодного простому люду…» (Plut. Cim. 5).

Можно предположить и еще более раннее начало политической биографии Кимона. В 1960-е годы во время раскопок в районе Керамика в одном археологическом слое (что должно указывать на хронологическую близость) найдены острака с именами Кимона и Мегакла – одного из первых изгнанных по закону об остракизме[750]. Если учесть, что Мегакл был изгнан около 486 г. до н. э., есть основания полагать, что уже в эти годы Кимон мог быть кандидатом на изгнание. Иначе говоря, уже тогда он мог быть если не влиятельной, то по меньшей мере заметной фигурой. Впрочем, наличию имен Мегакла и Кимона на этих острака нередко подыскиваются и другие объяснения. В частности, предполагается, что Мегакл мог дважды изгоняться из Афин, а данные находки следует датировать 70-ми годами V в. до н. э. [751]

И все же Кимон вполне мог стать человеком известным уже в 80-е годы V в. до н. э. Известность ему могло принести уже то, что он, по словам Геродота, уплатил в 489 г. до н. э. наложенный на его отца – Мильтиада – штраф (Herod. VI. 136)[752]. Уже тогда он был известен своим богатством. Об этом в биографии Фемистокла рассказывает Плутарх. «Приехав однажды в Олимпию, он (Фемистокл. – В. Г.) стал соперничать с Кимоном в роскоши пиров, палаток и вообще в блеске обстановки. Но это не нравилось эллинам: Кимону, молодому человеку, члену знатной фамилии, находили они, подобные поступки дозволительны; а Фемистокл, еще ничем себя не прославивший, казался даже хвастуном, потому что все видели, что он хочет себя возвеличить, не имея для этого ни средств, ни заслуг» (Plut. Them. 5). Речь здесь тоже, возможно, идет о 80-х годах, поскольку о Фемистокле говорится как о человеке, «ничем себя не прославившим».

Дж. Уэллс предполагает участие Кимона в Платейской битве[753]. Быть может, поэтому Плутарх посчитал, что уже в начале своей политической карьеры Кимон заявил о себе как союзник Аристида и, соответственно, противник Фемистокла (Plut. Cim. 10). Хотя в 70-е годы V в. до н. э. взаимоотношения между Аристидом и Фемистоклом могли измениться, о чем уже шла речь выше[754]. Как бы то ни было, Кимон становится противником Фемистокла. Плутарх говорит, что выдвижению молодого Кимона в противовес Фемистоклу