В качестве переводчика при штабе III батальона служил и грузин Георгий Сихарулидзе, имевший звание сержанта. Французам было тяжело каждый раз выговаривать необычную фамилию, поэтому они просто называли его «Сиха». Пока штаб батальона (вместе с 9-й ротой) стоял в Белыничах в начале лета 1943 г., у грузина завязался роман с местной женщиной Ольгой. Получился «любовный треугольник»: переводчик с женщиной наслаждались друг другом, пока муж Ольги топил свое горе в водке и пытался разрешить личную драму с помощью револьвера, который он позаимствовал у местных служащих полиции.

Неизвестно, чем бы это все закончилось, но 25 июля штаб перебрался в Круглое. Сихарулидзе уехал, а за пим последовала и Ольга, се пришлось спрятать под стог сена на телеге. Формально такие вещи были запрещены, но дежурный офицер закрыл на это таза, т.к. у него с «Сихой» были дружеские отношения. Он даже помог оформить присутствие женщины при штабе, она получала рацион, как и обычный легионер. Вся эта пылкая история между грузилом из французского полка немецкой армии и белорусской крестьянкой закончилась 11 августа 1943 г., когда Сихарулидзе попал в засаду у Павловичей (в которой, кстати, погиб и Строгое) и его тело доставили в Круглое. Ольга тяжело переживала его смерть. Еще несколько недель она оставалась при штабе, после чего решила идти своим путем и пробраться на родину Сихарулидзе, в Грузию. Чем это все закончилось для нес, история умалчивает.

Стоит отметить, что грузинские эмигранты из Франции также влились в состав особого диверсионного подразделения «Тамара».

Был в легионе и как минимум один украинский эмигрант, Михаил Пухальский. В 1943 г. в газете «Украинский доброволец» появилось его письмо, в котором он просил вновь зачислить его в германскую армию. В нем он кратко изложил и историю своей жизни.

«Боевой голос старого повстанца

Уважаемый господин редактор!

Извините, что тревожу Вас своей просьбой. Я был уже на советском фронте, как простой казак при французском легионе против красных с 1-го сентября 1941-го по 3-е марта 1942-го года, когда был уволен со службы, как имевший 58 лет. Сам я б. командир куреня отдельного назначения при Катеринославском Повстанческом Коше, который сражался против красных в течение 3 лет. Узнав теперь о создании Украинского Освободительного Войска, я прошу принять меня к вооруженной борьбе против красных. До создания Катеринославского Повстанкома был в составе полка Сечевых Стрельцов есаулом III куреня, а это было в ноябре — декабре 1918 года. Когда полк СС отошел к Киеву, я остался в тылу красных на Катеринославщине, где в районах: Сичеслав — Гуляй-поле — Никополь — Кривой Рог в течение 3-х лет сражался против красных. Наступило опять время; Украина зовет. Вместе с нашими юношами хочу идти на фронт, потому что только оружием можем обрести независимость Украины от Кремля.

Михаил Пухальский, Франция».

Какова общая численность российских эмигрантов или их детей, служивших в ЛФД? Далеко не полный список мобилизованных в ЛФД, хранящийся во французском архиве, показывает, что русских в легионе было не более 1,5%. В этом списке всего около 630 человек, и полтора процента вычисляются именно из этих шести сотен. Полных списков мобилизованных в ЛФД не сохранилось, поэтому точное число российских эмигрантов в 638-м полку установить крайне сложно. Во всяком случае, в нашей работе мы предоставили данные на более чем 20 эмигрантов, которые в разное время служили в легионе или пытались в него вступить.

Стоит помнить, что численность инонациональных бойцов французского полка не всегда была одинаковой в периоды активности ЛФД. Например, 3 марта 1942 г. была проведена демобилизация иностранного контингента в легионе, в особенности русских и арабских (чернокожих) солдат; всех демобилизованных вернули во Францию. Испанский исследователь Хурадо пишет только об увольнении русских, которых немецкое командование потребовало вернуть во Францию, видимо, во исполнение директивы Гитлера от 30 июня; однако он не называет даты. По нашему мнению, дата тут едина для всех — 3 марта 1942 г.

Что касается именно белых эмигрантов, то они служили в ЛФД в большей степени в период 1941–1942 гг., до переформирования полка. Какая-то (мсныная) часть смогла обойти германскую демобилизацию и остаться в рядах легиона.

Очень важным является и то, что с июня 1942 г. по требованию ставки Верховного командования отправка офицеров- эмигрантов на Восток прекратилась. Закрепила этот момент директива № 46 «Основные указания для усиления борьбы с бандитизмом на Востоке», подписанная Гитлером 18 августа 1942 г. Этой директивой Гитлер, по сути, повторял то решение по эмигрантам, что было принято еще 30 июня 1941 г. Один из разделов (третий, С) этой директивы имел очень четкую формулировку: «К борьбе с бандами особенно следует привлекать проверенные в бою местные формирования, если они, безусловно, надежны и их личный состав, набранный на добровольной основе и готовый к применению, находится в подчинении, а в последующем может быть укреплен и расширен. Но привлечение его к боевым действиям на фронте, как тех же эмигрантов или лидеров старой интеллигенции, остается под запретом». К слову, 23 июня 1943 г. расширение местных частей, о котором говорится в директиве, было прекращено, а в директиву внесли изменения.

Конечно же, несмотря даже на такой приказ, комиссовали не всех иностранцев: самых ценных (например, переводчики или заслуженные бойцы) оставили. Тем не менее после 3 марта 1942 г. немцы крайне неохотно брали новых «нс французов» в состав части.

Внутри легиона также было некоторое количество «хиви» — «добровольных помощников» из числа пленных красноармейцев. Как уже было сказано, небольшое количество перебежчиков появилось в I батальоне в период боев под Москвой. После отступления ЛФД из-под Москвы немцы придали обоим батальонам конюхов из числа бывших военнопленных; точно так же некоторое количество «хиви» попало в формировавшийся с осени 1943 г. IV батальон.

Известны два конкретных случая службы советских граждан в ЛФД. Один из этих людей имел прозвище «Миша» и был молодым человеком из Смоленска, служил в ЛФД, позже попал в СС. В войсках СС он также служил в I батальоне 58-го полка. В марте 1945 г. оп попал в плен под Грайфенбергом, и с тех пор о его судьбе ничего неизвестно.

Вторым персонажем был человек но прозвищу «Василий» — никто не знал его настоящего имени. Более того, «Василий» был глухонемым. И даже более того, оп был бывшим партизаном: его взяли в плен чипы 10-й роты ЛФД в феврале 1944 г., во время уничтожения покинутого партизанского лагеря. «Василий» был со своим другом, французы нашли их совершенно пьяными; вероятно, этим и объясняется то, что они не убежали из лагеря. Глухонемого экспартизана, которого никто не знал даже по имени, приняли в состав 10-й роты, и она стала его новым домом. Удивительно, но «Василий» даже влился во французскую часть войск СС (остается неясным, как он смог пройти медицинский отбор). Он служил в 6-й или 10-й роте 58-го ваффен-гренадерского полка и имел звание ваффен-роттенфюрера. «Василий» был убит в Померании в феврале 1945 г.

В отчете по ЛФД также говорится, что некоторые люди из числа местного населения использовались в легионе в качестве сапожников, водителей, портных и поваров. Точное число советских граждан в ЛФД остается неизвестным.