– Ллита, ты умеешь читать?

– Нет, хозяин.

– Говори «капитан»! А ты, Джо?

– Нет, капитан.

– А арифметика, числа?

– О да, капитан. Числа я знаю. Два да два – это четыре, два да три – пять, три и пять – девять.

– Не девять, а семь, Джоси, – поправила его сестра.

– Довольно, – проговорил Шеффилд. – Вижу, занятие у нас найдется… – Он задумался, напевая себе под нос: «И все будет хорошо… У него же есть сестра… Даже старый капитан…» Наконец он громко сказал: – Когда закончите завтракать, займетесь своими делами. После этого приведите в порядок каюты – чтобы было похоже на корабль, – потом проверю. Застелите и мою постель, но больше там ни к чему не прикасайтесь, особенно на столе. А затем примете ванну. Да, я сказал – ванну. На корабле каждый принимает ванну раз в день, можно и чаще. Чистой воды много, она идет по замкнутому контуру, а в конце рейса у нас будет на несколько тысяч литров воды больше, чем в начале. Не спрашивайте почему, просто поверьте на слово. Я объясню потом. – (Через несколько месяцев. Что они поймут сейчас, если не умеют сложить три и пять?) – А через полтора часа, когда вы все закончите… Джо, ты умеешь пользоваться часами?

Джо поглядел на циферблат старомодных часов на стене.

– Не знаю, капитан. На этих слишком уж много чисел.

– Ах да, конечно, на Благословенной другая система счисления. Значит, постарайтесь вернуться сюда, когда маленькая стрелка будет указывать налево, а большая – вверх. Но на этот раз не страшно, если опоздаете, – надо, чтобы вы все успели сделать. Особенно – принять ванну. Джо, помой голову шампунем. Ллита, нагнись, дорогуша, я понюхаю твои волосы. И ты тоже… с шампунем.

(Куда запропастились сетки для волос? Если выключить псевдогравитацию, в условиях свободного падения им понадобятся сетки для волос, или молодежь придется подстричь. Джо это не повредит, а вот длинные черные волосы его сестры, пожалуй, ее главное достоинство – они помогут ей подцепить мужа на Валгалле. Ну что ж, если сеток нет – едва ли они найдутся: сам-то он стрижется коротко – пусть заплетет косу и подвяжет ее чем-нибудь. Или все-таки потратить энергию на поддержание одной восьмой g? Люди, не привыкшие к невесомости, плохо переносят ее и могут даже получить травму. Впрочем, пока беспокоиться не о чем.)

– Приберитесь, приведите себя в порядок и возвращайтесь. Живо.

Шеффилд составил список:

– определить для каждого его обязанности (NB: научить их готовить!);

– начать обучение: по каким предметам?

Основам арифметики, очевидно, – не учить же их читать на том жаргоне, который в ходу на Благословенной: они туда не вернутся никогда! Но на корабле придется говорить на нем – когда еще ребята научатся говорить и читать на галакте… и хорошо бы выучить английский – многие книги, которые он собирался использовать для обучения, были на английском. Есть ли на корабле записи того варианта галакта, который используется на Валгалле? Впрочем, в таком возрасте несложно запомнить местные словечки, обороты и произношение.

Но важнее всего – исцелить их оцепеневшие души, личности. Можно ли взять взрослых домашних животных и превратить в настоящих, счастливых людей – предприимчивых, способных, всесторонне образованных, готовых к конкуренции в рамках свободного общества; более того – желающих конкурировать, не боящихся состязания? И только сейчас он начал сознавать, какие проблемы пали на его голову вместе с «бездомными котятами». Не придется ли ему содержать их в качестве домашних животных лет пять – десять или шестьдесят, пока не умрут от старости? Давным-давно, еще мальчишкой, Вуди Смит подобрал в лесу полудохлого лисенка – мать или потеряла его, или погибла. Взял зверька домой, выкормил из бутылочки и всю зиму держал в клетке. Весной мальчик отнес зверя на то место, где нашел, и оставил там клетку, открыв дверцу.

Через несколько дней он пришел за клеткой.

Лисенок сидел внутри ее – голодный, обезвоженный, – но дверца оставалась открытой. Вуди принес его обратно, накормил и напоил. Потом построил из сетки вольер и больше никогда не пытался выпустить. Как сказал дед, «у бедной твари не было возможности научиться быть лисой».

Сможет ли он научить этих забитых невежественных животных быть людьми?

Они возвратились в кают-компанию, «когда маленькая стрелка указывала вбок, а большая точно вверх». Для этого им пришлось подождать за дверью, а капитан Шеффилд постарался сделать вид, что не заметил. А когда они вошли, он поглядел на часы и сказал:

– Точно вовремя, молодцы! Вижу, шампунем попользовались, но напомните, чтобы я отыскал для вас расчески.

(А что еще из предметов туалета может им понадобиться? Придется ли учить ребят пользоваться ими? И… черт! А есть ли на корабле необходимое на случай, если у девицы начнется менструация? Чем бы воспользоваться? Что ж, если повезет, эта проблема отодвинется на несколько дней. Спросить ее? Не поможет, ведь она считать не умеет. Проклятье, этот корабль не предназначен для пассажиров.)

– Сядь. Нет, подожди. Подойди поближе, дорогуша. – Капитан заметил, что платье на девице подозрительно липнет к телу; он понял, что оно мокрое. – Ты помылась прямо в нем?

– Нет, хоз… нет, капитан, я его выстирала.

– Вижу. – Он вспомнил, что пестроты рисунку успели добавить кофе и прочие продукты, из которых она готовила завтрак. – Сними и повесь где-нибудь – не надо сушить на себе.

Она начала медленно раздеваться. Подбородок девушки дрогнул – капитан вспомнил, как она любовалась собой в зеркале, когда он покупал это платье.

– Подожди немного, Ллита. Джо, снимай свои портки. И сандалии тоже.

Парень мгновенно повиновался.

– Благодарю, Джо. И не надевай, пока не выстираешь. Эта тряпка только кажется чистой, а на самом деле испачкалась. Садись, Ллита, на тебе что-нибудь было, когда я купил тебя?

– Нет… капитан.

– А на мне сейчас есть что-нибудь?

– Нет, капитан.

– Есть время и места, когда и где нужно носить одежду, и есть другое время и другие места, где одеваться глупо. Если бы это был пассажирский корабль, вы все носили бы одежду, а на мне была бы красивая форма. Но корабль не пассажирский, здесь нет никого, кроме тебя, меня и твоего брата. Видишь этот прибор? Называется термогумидостат. Он приказывает корабельному компьютеру поддерживать здесь двадцать семь по Цельсию и влажность сорок процентов… с небольшими изменениями, для разнообразия – цифры вам ничего не говорят, но они соответствуют моим представлениям о комфорте, когда на мне нет одежды. После полудня температура на час снижается, чтобы можно было заняться физическими упражнениями. Ибо малоподвижность – бич корабельной жизни.

Если такой цикл вам обоим не подойдет, можем выработать компромисс. Но сначала попробуем пожить, оставив все как есть. А теперь о мокрой тряпке, которой ты облепила свои бедра. Если ты дура – суши ее на себе и терпи; а если умная – повесь и расправь, чтобы высохла и не помялась. Это предложение, а не приказ. Хочешь, вообще не снимай. Но не сиди в мокром – подушки намочишь. Шить умеешь?