— Он был ненормальный, а разве такого распознаешь?

— И то верно. — Дилан бросил взгляд в сторону кафе «Апогей». — Сейчас, наверное, все повторяют одно и то же: «А он казался таким славным парнем».

— По-видимому, Стюарт вообразил себя защитником «Института», — сказала Алекса, заканчивая раскладывать копии старинных манускриптов. — Помнишь, он говорил, что «Измерения» изменили его жизнь?

— Я помню, как он впервые появился в городе, — задумчиво проговорил Дилан. — Был такой замкнутый, необщительный. Затем начал ходить в «Институт»и ожил. Как будто встал на якорь во время шторма. Открыл кафе. Никогда не думал, что он может кончить таким вот образом.

— Видимо, свихнулся на «Измерениях». Дилан встряхнул своей платиновой головой.

— Уэбстер предупреждал, что разнополярные вихри вышли в Авалоне из режима синхронизации. Может быть, теперь они начнут вести себя правильно.

— Лично я определенно на это надеюсь. — Алекса бросила взгляд на живописно оформленную репродукцию старинной карты, которую держала в руках. Там, где предполагался конец света, были изображены во множестве драконы и странные чудовища. Монстры. — Будем надеяться на скорое выздоровление Джоанны.

— Есть какие-нибудь новости?

— Нет. В госпитале сказали, что она пока никого не узнает. Даже Уэбстера.

Дилан встревожился.

— А вдруг она… — он понизил голос, — ну, понимаешь, останется такой навсегда? Мозги не встанут снова на свое место. Говорят, газ и таблетки — это очень опасная комбинация.

— Уэбстер надеется на полное выздоровление.

— Бедная Джоанна. Она так боялась вспоминать прошлое.

Алекса разглядывала изображенного на карте монстра с золотыми глазами.

— Но то, что случилось, к прошлому не имеет никакого отношения.

— Возможно, косвенно. Ты должна признать, что все пришло в движение с приездом Траска. Если бы он не приехал…

— При чем здесь Траск! — Алекса резко повернулась к нему. — Абсолютно ни при чем. И я не хочу больше слышать о том, что Траск привел в движение негативные вихри, ты меня слышишь, Дилан?

Дилан прищурился и отступил назад.

— О, конечно.

— Это все чушь. Полная. Понял?

— Верно. — Голова Дилана послушно качнулась вверх и вниз. — Просто бред собачий.

Посмотрев на его лицо, Алекса поняла, что переборщила.

— Извини, — сказала она чуть погодя, — я не хотела на тебя кричать. Но эти дурацкие теории насчет негативных вихрей меня уже просто достали.

Дилан слабо улыбнулся.

— Я понял. Больше никаких дурацких теорий не будет.

— И когда ты возвратишься в Сиэтл? — спросил Натан. Траск сжал трубку и посмотрел через балконную дверь на сюрреалистический пейзаж.

— Еще не решил.

— Черт побери, ты же сам сказал, что все закончено. Что смерть отца — это несчастный случай и что ты в этом окончательно убедился. Что же тебя там держит?

Траск внимательно изучал резко очерченные красные горные пики за окном и удивлялся, почему его больше не манит прохладный Сиэтл с его свежей зеленью, почему он больше не ощущает его своим домом.

— Я еще не закончил свой отпуск, — сказал он.

— Ты можешь его завершить на одном из наших курортов на Гавайях.

— Мне нравится здесь. — Произнеся эти слова, Траск понял, что это правда. Несмотря на все, что приключилось в последнее время, ему действительно в Авалоне нравилось.

— Я отчетливо помню твои слова, что Авалон в штате Аризона — очень странный городишко, — напомнил ему Натан.

— Да, но, оказывается, эта странность имеет свое очарование.

— В том числе и все эти свихнувшиеся на парапсихологии?

— Я к ним привык.

— Но ведь там нет воды. Ни озер, ни наших заливов Пьюджент-Саунд и Эллиот.

Траск вспомнил пещеру Апексы.

— Вода здесь есть. Только в других формах. Ничего нет соблазнительнее…

— Ладно, а как насчет паршивого кофе?

— Над этой проблемой я работаю.

Несколько секунд Натан молчал.

— Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, — ответил Траск.

— Ты действительно убедился, что в случае с папой нет никакого криминала? Ведь все эти годы ты не сомневался, что он был убит…

— Но теперь у меня есть факты.

Натан опять помолчал.

— Я хочу спросить тебя об этой женщине, Алексе. Так, кажется, ее зовут?

— Да, — сказал Траск. — Ее зовут так.

Натан помолчал еще немного.

— Ты с ней спишь? — наконец спросил он неестественно безразличным тоном. Траск не ответил.

— Так, значит, ты с ней спишь, — сказал Натан. Траск молчал.

— Ну что ж, это, наверное, хорошо. — Натан произносил слова очень осторожно. — Может быть, эта связь именно то, что тебе сейчас нужно. Может быть, она подействует исцеляюще.

— Я не нуждаюсь ни в каком исцелении.

— Мне кажется, ты стал таким ранимым, — мягко проговорил Натан.

Траск чуть не швырнул телефон с балкона.

— Ранимым? Откуда ты взял это слово? Во всяком случае, не от меня.

Натан с облегчением улыбнулся:

— Это словечко Сары. И еще я хочу тебе напомнить твои собственные слова.

— Какие же?

— Не надо позволять чувствам, чтобы они правили тобой.

— И когда же ты видел, чтобы я позволял им править?

— Я просто процитировал мудрость своего уважаемого старшего брата.

— Ну пока. Большой привет Саре. — Траск неспешно нажал кнопку разъединения.

Затем через некоторое время вышел на балкон, сел в кресло и стал задумчиво созерцать живописные окрестности.

Сейчас он вовсе не возражал, чтобы им правили чувства.

В четыре тридцать Алекса продала последнюю горгулью в коробке, обворожительно-уродливое маленькое существо с остроконечными ушами и высунутым языком, и прошла в кладовую за новой коробкой. По какой-то странной причине сегодня эти маленькие монстры продавались, как горячие пирожки.

Она выбрала коробку с небольшими горгульями, размером примерно с мужской кулак, принесла и поставила на прилавок.

Раскладывая маленьких уродцев, она все время удивлялась, какие они тяжелые.

Монстры.

Поставив горгулью на прилавок, она медленно прошла в загроможденную коробками заднюю комнату. Остановилась и внимательно посмотрела на коробки с горгульями, сложенные у дальней стены.