Или над собой, потому как из помощницы я превратилась в балласт.

– Хорошенько охраняй ее! – то ли в шутку, то ли всерьез приказал он крыластику.

Дик кивнул и выпустил струйку пламени, едва не подпалив Эрика.

– Эй, что ты делаешь?! – отпрыгнув, возмутился тот.

– Тренируюсь, – важно ответил крыластик. – Вдруг на маму Джейн нападут, а огонь не выдувается?

– Вот, на камнях тренируйся!

Эрик ткнул пальцем в груду валунов и вдруг замер, будто сам превратился в осколок скалы.

– Джейн? – тихонько позвал он.

– Что? – таким же шепотом, боясь пошевелиться, ответила я.

– Ты это видишь?

Ну камни и камни. Чего Эрик так испугался?

– Я, конечно, могу ошибаться, – пробормотал Арен-младший, – но это жертвенник.

Так, похоже, кто-то перегрелся на солнце.

– Не хочу тебя расстраивать, но жертвенник выглядит иначе.

– Не хочу тебя расстраивать, – передразнил Эрик, – но ты ничего не смыслишь в иных мирах. Дик, – поманил он пальцем дракона, – мне нужна твоя помощь.

Заинтригованная, я позабыла об усталости, заковыляла за парочкой, рысцой направлявшимся к валунам.

При ближайшем рассмотрении камни оказались необычными. Они не хаотично валялись на земле, как показалось сначала, а выстроились четким пятиугольником. Пространство внутри геометрической фигуры оставалось свободным. Когда-то здесь росла трава, но верхний слой земли сняли, а остальное тщательно выровняли.

– И?

Не спорю, место не обычное, но явно не алтарь.

Дик забавно выпучил глаза:

– Тебя никогда не приносили в жертву, мама Джейн?

Закашлялась.

– К счастью, не доводилось.

– Сюда, – дракон чиркнул крылом по пространству внутри пятиугольника, – кладется приманка. Ее забирают, а взамен дают много денег. Мой дядя, – Дик горделиво расправил щетинки на хребте, – с помощью пятиугольного алтаря целое состояние сколотил. Мама рассказывала, пока я в яйце сидел.

Теперь я поперхнулась.

– И что тебе еще мама рассказывала? – осторожно поинтересовалась я. – Может, ты и диплом еще в утробе, то есть в яйце получил?

– Зачем мне диплом, я и так умный. У нас, драконов, родовая память.

Вот так, Джейн, добро пожаловать в самый низ интеллектуальной цепочки. Даже маленький дракон образованнее тебя.

– Это древнее и, если так можно выразиться, намоленное место. – Эрик с опаской, стараясь лишний раз не прикасаться к камням, опустился на колени и простер ладони к площадке между ними. – То самое, которое мы с отцом долго искали.

– Иди ты!

Я плюхнулась на пятую дочку и обняла Дика: как-то не по себе стало от близости Хеля. Не иначе с нервов, стало казаться, будто похолодало, потянуло вековым холодом.

– Как только твой отец не заметил! – злорадно подметила я.

Подумать только, сам магистр Арен оплошал!

– У него банально не хватило времени, – ожидаемо бросился на защиту отца Эрик.

– Так давай тоже банально все здесь разрушим, и дело с концом.

Решение проблемы виделось простым и логичным. Нет жертвенника – негде проводить ритуалы.

– Для этого мне и нужен твой дракон. Или предлагаешь ломать камни голыми руками? Драконий огонь – лучшее средство.

Следующий час, а, может, и больше мы провели в поте лица. Бедняжка Дик выдохся, охрип, пытаясь расплавить валуны. Эрик активно помогал ему, откалывал куски крохотными молниями. Я знанием подобных заклинаний похвастаться не могла, поэтому поддерживала парочку морально.

– Ну вот, готово!

Утерев пот со лба, Эрик уставился на плоды совместных трудов в лучах закатного солнца. Неведомому чернокнижнику придется изрядно постараться, чтобы склеить свой жертвенник из оплавленных обломков. Вдобавок Эрик поработал на магическом уровне, что-то там нарушил. Словом, мы хорошо потрудились и заслужили награду. Еще бы кто ее выписал!

Обратно возвращались в обнимку, уверенные, что все самое страшное позади. Нежить мертва, жертвенник уничтожен, дело оставалось за малым – отыскать чернокнижника и отправить билетом в один конец в иные миры. По словам Эрика, он все продумал, установил хитрую ловушку возле осколков камней.

И ведь все было действительно хорошо, чуть ли не самый лучший день в моей жизни, ровно до того момента, как я услышала капризный голос Синтии:

– Я вас заждалась, лорд Арен!

Ведьмин котел, я совсем забыла про эту прилипалу! Может, попросить Дика и ее поджарить?

– Пожалуй, из вас вышла бы неплохая ведьма, – задумчиво обронил за завтраком Натан.

Вот уже четверть часа он вместо газеты рассматривал меня и наконец озвучил свои выводы. Странные, надо признать. Пожав плечами, сочла сказанное за комплимент, но все же уточнила:

– Почему?

За прошедшие две недели лорд почти оправился от ран и с нескрываемой радостью покинул склеп – так он именовал свою спальню.

– По многим причинам. – По губам его скользнула ироничная улыбка. – Полагаю, часть из них вам не понравится, поэтому озвучу только приличные.

– Нет уж, – играя в морской шторм в тарелке с жидкой овсянкой, потребовала я, начните с неприличных.

– Хм, – Натан покосился на восседавшего на спинке моего стула Дика, – я несколько опасаюсь. Двое против одного… Боюсь, Всевышний не наградил меня крыльями и острыми когтями, а вступать без них в дискуссию с вами смерти подобно.

– Зато вы прекрасно владеете языком. Он не менее остер, чем ваша шпага.

Чем дольше я жила в Брекене, тем больше практиковалась в чуть ли не главной светской науке – умении наделать в собеседнике дырок без ножа. Или просто сказывался возраст? Наступила та прекрасная пора, когда на прежние «нельзя» смотришь с сарказмом, а новые еще не появились.

Глаза Натана задорно блеснули.

– Предлагаете устроить поединок?

Кивнула:

– Если король не запретил вам словесные дуэли, почему бы и нет?

Все лучше, чем изображать наслаждение кашей. Сегодня кухарка приготовила завтрак так, словно ее бросил целый гарем мужей, и она в моем лице решила отомстить всему женскому роду. И заодно взялась за мою фигуру, которую я чуточку запустила. Ладно, не чуточку, но единственное развлечение в Брекене – это еда. Ему я с успехом придавалась трижды в день, иногда даже больше. Появление же в моей жизни дракона, партнера по обжорству, и вовсе поставило крест на талии как у тростинки. Зато ветром не сдует.

– Необязательно ему говорить, – подмигнул Натан и неожиданно поинтересовался: – А что Ричард Олбани? Мне говорили, он уехал.