целовать и целовать, надеясь, что ты тоже ощущаешь большое, странное и пугающее чувство".

Их тела рассказывали истории, целые романы, пока они двигались в унисон. Ни одно стихотворение на земле не смогло бы передать те эмоции, которые пронзали их тела. Трис бы мог кончить подобным образом — как и было уже множество раз — его член скользил по члену Рави, их языки сплелись, одно тело напряжённо выгибалось навстречу другому, а требовательными движениями рук они подталкивали друг друга к дальнейшим действиям.

— Сейчас, — всё тело Тристана вибрировало от желания. — Сейчас. Трахни меня.

— Боже, обожаю, когда ты просишь. Никогда не устану от этого, — Рави откатился в сторону, чтобы нащупать под кроватью прозрачный ящик и достать из него бутылочку со смазкой и презервативы. — Кстати, помоги-ка мне с этим. Как тебе будет удобнее всего? На животе?

Очевидно, он и правда был внимателен к его телу, и эта мысль вместо того, чтобы смутить, лишь согрела Триса.

— Да. И... эм... подготовка.

— Принято, — он рассмеялся, когда Тристан с пылающим лицом перевернулся. Рави наклонился вперёд, чтобы поцеловать его шею сзади. — Я позабочусь о тебе, детка. Обещаю.

— Я знаю, — голос любовника звенел от эмоций. — Я доверяю тебе.

— Спасибо, — одно простое слово, произнесённое столь благоговейно, помогло Тристану окончательно расслабиться.

Рави поцелуями прокладывал себе путь вдоль его позвоночника, обнаружив каждое местечко, от прикосновения к которому, тот буквально подпрыгивал и задыхался. Тристан закрыл глаза, погружаясь в водоворот ощущений, не открывая их даже тогда, когда услышал звук открывающейся бутылочки смазки и почувствовал пальцы своего партнёра, холодные и скользкие, кружащие вокруг сжатого колечка мышц. Рави дразнил и мучил его, всё яростнее осыпая спину поцелуями, а его член тёрся о бедро Тристана.

— Ох, твою мать, укуси меня, — Трис застонал, когда парень зубами царапнул его лопатку. Позже, ему, возможно, станет стыдно за то, как бесстыже и властно он себя вёл. Но прямо сейчас, единственное, в чём он был уверен, так это в том, насколько потрясающи эти ощущения.

А Рави, по всей видимости, наслаждался тем, каким жаждущим и требовательным он был.

— О, да. Вот так.

Рави жёстко всосал кожу под его лопаткой, одновременно с этим введя в него два пальца и сразу же начал интенсивно трахать его ими. Он как будто бы инстинктивно знал, как именно хотелось Тристану: немного грубо, очень грязно, крайне решительно и подчиняюще. Ему не нужны были нежности или тихий шёпот на ухо. Он хотел быть поглощённым этим мужчиной и страстью между ними.

— Давай. Пожалуйста, давай же, — умолял Трис, даже не смотря на то, что наслаждался тем, что сейчас весь контроль был у партнёра. Его не трахнут, пока Рави так не решит, и это было именно то, что ему нравилось. Член Тристана тёрся о мягкий хлопок простыни и одного лишь этого восхитительного трения, вкупе с ощущением скользящих в нём пальцев, хватило, чтобы он находился на грани оргазма.

Рави не спрашивал, уверен ли он и не заставлял просить дважды, а просто занял позицию позади него, с ощутимым давлением проталкивая свой член сквозь колечко мышц.

Тристан подался ему на встречу, стремясь ощутить, как давление перерастает в жжение, а затем и в чувство растянутости, как только Рави полностью вошёл в него. У Триса перехватило дыхание, как бывало всякий раз, когда он ощущал абсолютную наполненность и то, как она заставляла его буквально воспламеняться изнутри; всё было до пугающего восхитительно, особенно когда Рави начал двигаться.

Тристан не узнавал собственного голоса, пока кричал и стонал, овладеваемый ощущениями, которые просто невозможно было переносить молча. Он кусал простыню, пытаясь заглушить издаваемые им звуки, но Рави наклонился, чтобы вытянуть её.

— Я хочу слышать тебя. Слышать, насколько сильно ты хочешь этого.

— Нуждаюсь в этом.

— Да. Позволь мне дать это тебе. Дать всё, что тебе нужно. Прими это.

Он двигался так, чтобы с каждым толчком скользить по простате Тристана, и затем, полностью выпрямившись, стал вколачиваться в него в быстром и жёстком ритме, который вышибал все мысли из головы.

Только этот мужчина.

Эта кровать.

Эти ощущения, которые разбивали в пух и прах каждую частичку сомнений относительно того, почему Трис так сильно нуждался в этом, почему так отчаянно этого хотел.

Эта связь. Та, от которой он бежал так долго, понимая, что если они переспят, то из-за того, что его мозг устроен никак у всех, он больше не сможет притворяться. Сейчас Трис охвачен ею, буквально поглощен, так же как и попыткой подстроиться под ритм движений Рави.

— Сильнее, — простонал он. — О, Боже, пожалуйста, мне нужно сильнее. Нужен ты, — неужели это его голос звучал настолько умоляюще?

Да, должно быть, действительно так, поскольку Рави, услышав, тут же стал вбиваться резче и глубже.

— Прими его, детка. Прими полностью.

— Да-а-а-а-а-а-а.

— Вот так. Боже, меня так заводит то, что ты имеешь мой матрас, пока я трахаю тебя. Потрясающее зрелище.

— Да, о да. Пожалуйста, да, — Тристан будто весь превратился в бессвязно молящее месиво.

— Хочу, чтобы ты кончил, — задыхаясь, произнёс Рави.

Тристан был уже на грани, он... почти... почти...

— Люблю тебя, — пробормотал Рави и хоть, вероятно, это была типичная болтовня во время секса, но её хватило, чтобы толкнуть Триса за край, заставив, кончая, вскидывать бёдра и кричать. В данный момент это был не просто контакт двух тел, делящихся и отдающихся друг другу, принимающих и нуждающихся — это была любовь, и она была прекрасна. Острые, яркие эмоции, которые так пугали Тристана, вспыхнули в его мозгу, словно салют на День независимости. И лучше всего было то, что он знал, что Рави ощущал тоже самое, пока абсолютно не изящно толкался в его нутро и кончал с громкими стонами, без конца шепча о том, как сильно его любит.

Это просто секс.

Но он не ощущался таковым, не сейчас и не с этим парнем. А, может, и никогда больше.

* * *

Рави осторожно вышел из него и рухнул рядом, предварительно позаботившись о презервативе. Он лениво погладил всё ещё тяжело вздымающуюся спину Тристана.

— Это было... интенсивно.

— Чересчур интенсивно? — Тристан