плана у тебя нет, потому что у вас был совместный бизнес, и ты надеялась, что в конечном итоге это перерастет во что-то большее.

– Совместный бизнес? У нас с тобой? И что-то большее? Что, например? Неужели ты думала, что я женюсь на тебе? – Он уже просто хохочет, запрокинув голову, на шее у него рельефно проступают вены, и ты представляешь, как в них впиваются твои ногти. Мысль о том, что он когда-то был тебе дорог и ты позволила себе поверить, что станешь его партнером в бизнесе и в жизни, теперь кажется тебе смешной и вызывает отвращение.

– Какая ты милая. И какая наивная. Но не волнуйся, я люблю тебя и никогда не предам. – Он гладит тебя по щеке, потом прижимает руку к твоему сердцу. – И, конечно, ты не предашь меня. Если бы ты это сделала, то я бы, конечно, нашел тебя и наказал. Ты ведь понимаешь это, не так ли? – Он говорит ласково, почти мурлычет, а в это время его рука с силой сдавливает твою грудь.

– Да… – произносишь ты, подавляя гримасу боли.

– Вот и хорошо. – Он ослабляет хватку. – Теперь давай присоединимся к остальным и закончим то, ради чего мы пришли. Скоро все это останется в прошлом, и мы забудем об этих мелких неприятностях.

Он берет тебя за руку и ведет через площадь, и ты уже точно знаешь, что он предаст тебя. Если только ты не предашь его раньше.

84

Туссен читал отрывок из дневника своего прадеда Жюльена, в котором тот выражал сожаление, что не сопровождал Винсента в последний день его жизни. В тот жаркий июльский день Винсент вернулся в гостиницу поздно, без мольберта и принадлежностей для рисования, и только потом они обнаружили его в постели, раненого.

– Он что-нибудь пишет о картине? – спросила Аликс. – Той, что была сделана по эскизу? Той, которую я нашла?

– Да. По словам Жюльена, в композиции вокруг тела Винсента было два автопортрета. Но после похорон остался только один.

– Что случилось со вторым?

Туссен начал было говорить, но его перебил де Йонг.

– Все это очень мило. И дневник вашего прадеда подтверждает существование второго автопортрета, который нашла Алексис. Но сейчас нам нужно разобраться с вашим рисунком, пока он не сгнил!

– Прочтите сами, моя дорогая, и верните мне потом. – Туссен прервал чтение и протянул дневник Аликс. Она сунула дневник в карман джинсов.

– Хорошие новости, месье, – сообщил де Йонг, в очередной раз посмотрев на свой сотовый. – Я нашел покупателя на ваш эскиз.

– Я же сказал вам, что не буду его продавать.

– Если вы отказываетесь сотрудничать в спасении национального достояния, я буду вынужден принять меры.

– Вы уже слышали мое последнее слово, – вздохнул Туссен и аккуратно накрыл набросок листом вощеной бумаги. В этот момент входная дверь распахнулась.

85

Сидя на заднем сиденье машины, Смит видел, как Торговец и его сообщники скрылись за зданием гостиницы «Отель де Вилль». Он не знал, что им здесь нужно, но был уверен, что они вернутся; они оставили картины и Талли под присмотром второго охранника в самолете. Они убьют Талли и самого Смита: это всего лишь вопрос времени. Они оставили Талли в живых только для того, чтобы разыграть для Смита ту сценку в самолете. Скорее всего, они собираются инсценировать дело так, как будто они с Талли убили друг друга: аккуратно и просто.

Он знал, что команда Ван Страатен больше не может его видеть, но надеялся, что маячок на шейной цепочке еще работает, и они знают, где он находится. Смит извивался, чувствуя, как пластиковый пистолет впивается ему в спину. Пуля все еще была вшита в ремень; со связанными руками до нее невозможно было дотянуться, хотя он с силой натягивал веревку, ослабляя ее.

«Человек в черном», «Ленни», как называл его про себя Смит, отвел машину на несколько кварталов. Когда он припарковался, Смит начал пинать спинку сиденья и мычать, пытаясь сказать что-нибудь.

– П-прекрати! З-заткнись! – цыкнул на него «Ленни», угрожая пистолетом, но Смит продолжал мычать, дергаться и еще сильнее пинать сиденье. При этом он всячески давал понять, что хочет сказать что-то важное. Охранник некоторое время соображал – это для него было явно непривычное занятие – и наконец, сказал, что вытащит кляп «на м-минуту», если Смит обещает вести себя тихо.

Смит кивнул. «Ленни» вытащил кляп, Смит втянул в себя воздух и быстро заговорил. Он прикинул, что у него есть примерно минута, прежде чем кляп вернется на место.

– Я должен тебя предупредить… Они собираются убить тебя. Я слышал, как они сказали… что ты слишком много знаешь и тебя рискованно оставлять в живых.

– З-заткнись! – приказал охранник и помахал пистолетом, но Смит продолжал говорить.

– Ты и твой напарник – расходный материал, который легко заменить! Так они сказали! Подумай сам, это же правда.

– К-кто это сказал?

– Парень, сын босса, Гюнтер, – на ходу придумал Смит. – Чувак, я хочу помочь тебе. И вот еще: если тебя не уберет Гюнтер, то это сделают мои люди. Я из Интерпола, ты же слышал, и они уже рядом. Интерпол, международная полиция, в каждой долбаной стране организация номер один по борьбе с преступностью, где угодно, прямо сейчас, здесь, во Франции, они едут спасать мою задницу и взять тебя за твою!

– Т-тихо ты! М-мне н-надо п-подумать… – «Ленни» держался за голову обеими руками, словно она у него заболела. Тогда Смит ударил его связанными руками снизу вверх в челюсть, затем вниз по затылку. «Ленни» что-то пробормотал, моргая и мотая головой, но потом, взревев, перегнулся через сиденье и ударил Смита о дверцу машины с такой силой, что она открылась. Смит вывалился на тротуар, а все двести пятьдесят фунтов «Ленни» устремились к нему. Но Смит был быстрее: быстрый перекат в одну сторону, затем в другую – и здоровяк тяжело рухнул, выронив оружие. Пистолет покатился по земле, оба кинулись за ним, но Смит успел первым. Задыхаясь, он прижал пистолет к толстой шее охранника и крикнул: – Лежать! Не хочу убивать тебя, но убью!

«Ленни» еще пару раз замахнулся на него, как грустный пойманный медведь, но Смит легко уворачивался от ударов и продолжал прижимать пистолет к его шее.

– Вставай, – приказал он, отвел бандита к задней части машины, где открыл багажник и приказал залезть туда. «Ленни» попытался сопротивляться, но Смит взвел курок пистолета, и здоровяк подчинился. Затем Смит снял ослабшую веревку с запястий, выудил из