Роза поведала Мисси историю своего замужества. Дело было улажено через свата, который сказал Розиному отцу, что у Меера доходное дельце в Филадельфии. Когда Перельман впервые пришел к ним в дом на смотрины невесты, Роза пришла в ужас – этот человек годился ей в отцы. В то время Розе было всего семнадцать.

Ее суженый оказался вежливым, хорошо воспитанным человеком. Одно удивляло девушку: за весь вечер Меер ни разу не улыбнулся; и вообще, он практически не обращал на нее никакого внимания. Зато как подробно рассказывал он ее отцу о своем деле – швейном цехе в Филадельфии. Отец Розы с довольным видом поглаживал бороду, а мать постелила на стол праздничную субботнюю скатерть и поставила на нее лучшие бокалы – словно в гости пришел сам раввин.

Когда Меер собрался уходить, Роза спрятала руки за спину, чтобы не пожимать на прощание потную руку этого человека, а отец окинул ее гневным взором, извиняясь перед богатым гостем за дурные манеры дочери.

После ухода Перельмана в доме разгорелся скандал. Роза недоумевала, как такой богатый и важный человек не умудрился даже выучить английский язык.

– Он же родом из Польши… – начала объяснять мать.

– Ну и что?! Почему он не пошел в вечернюю школу, как другие эмигранты?

Отец с размаху залепил Розе пощечину: да как смеет она так разговаривать с родителями?! Родной отец выложил столько денег за услуги свата, а она… она позорит родителей хамским поведением – не подала руку такому хорошему, честному человеку, человеку, который готов ради нее трудиться не покладая рук, готов кормить ее, одевать… да она с таким человеком скоро вся в шелках и бриллиантах будет!

– Вот они, шелка и бриллианты! – рассмеялась Роза, обводя взглядом обшарпанную квартирку. – Вот они, бешеные доходы от швейного цеха! «Перспективный делец» оказался на поверку обычным механиком, работавшим на маленькой фабричке, хозяином которой был его сводный брат. Сват обманул и его: сказал, что я наследница моего дяди Самуэля Гланца – хозяина универмага на Гранд-Авеню.

– Ты действительно наследница Гланца? – с надеждой в голосе спросила Мисси.

Роза пожала плечами.

– Я слишком хорошо знаю этого скрягу, чтобы рассчитывать на наследство. У Самуэля нет детей, скорее всего, он завещает часть денег на синагогу, а за все остальное родственникам – близким и дальним – придется воевать друг с другом не на жизнь, а на смерть. Но Меер до сих пор тешит себя иллюзиями. Каждую субботу, при любой погоде, он таскает детей на Гранд-Авеню, напомнить дяде Самуэлю, какие у него очаровательные племянницы. Роза откинулась на спинку стула и расхохоталась.

– Забавная вышла история, – проговорила она, вытирая выступившие от смеха слезы. – Вот и досталось мне такое сокровище, как Меер. Деткам моим тоже – повезло – имеют отца, не знающего ни слова по-английски. Рабочие с фабрики смеются над ним. Каждое утро, когда он приходит на работу, его встречают традиционным вопросом: «Ну как, Меер, выучил наконец английский?» Представляешь себе, какой позор – столько лет прожить в Америке и ни тпру ни ну!

– Как же ты его выносишь? – спросила Мисси. Ей и в голову не могло прийти, что можно прожить столько лет под одной крышей с глубоко несимпатичным тебе человеком.

– У меня дети, – пожала плечами Роза. – Может быть, потом, когда они немножко подрастут, я уйду от Меера. А пока что надо немного потерпеть.

При мысли о супружеской жизни с типом, подобным Мееру Перельману, Мисси вздрогнула. Но она не Роза, она ни за что не согласится на это!

– По-моему, что-то случилось, – проговорила Роза, принимаясь за второе пирожное. – Ты очень взволнована. В чем дело?

Мисси быстро рассказала ей о предложении О'Хары пообедать вместе в воскресенье.

– Посмотри, Роза. – Мисси с гордым видом показала ей букет искусственных роз. – Я приколю эти цветочки к своей старой фетровой шляпе и буду выглядеть не так убого. А эту ленточку мы заплетем в волосы Азали.

При виде цветов Роза улыбнулась и сказала:

– Ты сказала Азали? Значит, она тоже пойдет с вами? Выходит, это не любовное свидание?

– Конечно же, нет, глупая! – запротестовала Мисси. – Как ты могла подумать такое? Да, О'Хара делал мне предложение, но только из жалости. Он просто очень добрый человек.

– А ты – очень красивая девушка, – с улыбкой заметила Роза. – Не забывай об этом, милая.

Мисси вспомнила эти слова Розы, когда рано утром в воскресенье стала мерить перед маленьким квадратным зеркалом фетровую шляпку с приколотыми к ней искусственными розами.

– Какая ты красивая, Мисси, – проговорила Азали, рассматривая девушку.

Улыбнувшись, Мисси потрепала Азали по щеке. Она-то знала, что зеркало не лжет: только сейчас она обратила внимание на свою бледность и худобу. Бесследно исчезло очарование юности, и Мисси казалось, что ее исхудалое лицо – лишь бледный фон для искусственных роз.

Азали сидела на самом краешке стула, чтобы не помять свое голубенькое платьице, и качала ножками, любуясь на новые туфельки, купленные накануне у уличного торговца. Мисси заплела ее волосы в косички, аккуратно завязала банты из той самой желтой ленты, но непокорные локоны на висках выбились наружу, обрамляя прелестное личико.

У кожи Азали был такой же золотистый оттенок, как у княгини Аннушки, в больших глазах появилось мечтательное выражение, свойственное матери. «Какой чудесный ребенок!» – подумала Мисси, прижимая девочку к груди. Она любила ее, как родную дочь. Девочка ни разу не возмутилась условиями их жизни: ей нравилась эта тесная комнатка, эта грязная улица, на которой она играла с соседскими детишками. Неужели она забыла о трех годах, проведенных в княжеских хоромах?

С улицы донесся звук клаксона. Азали спрыгнула со стула и опрометью подбежала к окну. Снова загудел клаксон.

– Матушка, это О'Хара за нами приехал на машине! – в восторге закричала Азали.

Мисси высунулась в окно и с изумлением увидела, что возле самого подъезда их дома стоит роскошный желтый «Стутц» – за рулем с важным видом сидел Шемас О'Хара в модном коричневом костюме, накрахмаленном воротничке и галстуке. Он еще раз посигналил и помахал рукой всем любопытным жителям окрестных домов, высунувшимся из своих окон посмотреть, что происходит. Затем он открыл дверцу автомобиля, встал на подножку и, сняв шляпу, поклонился Мисси.

– Боже мой! – воскликнула Мисси, от неожиданности втягивая голову в плечи. – Теперь вся улица будет знать, что он приехал за мной.

Посмотревшись в последний раз в зеркало, она схватила Азали за руку и побежала вниз по лестнице.

– Какая прекрасная погода, Мисси, – широко улыбнулся О'Хара. – По-моему, самое время немного прокатиться.

Зеваки перевели взгляды с О'Хары на Мисси—держа за руку Азали, она подошла к машине. Шемас поднял малышку на руки и легким движением посадил на заднее сиденье, после чего учтиво распахнул перед Мисси переднюю дверцу.