Сахана медленно пошла в свое крыло. Усталость навалилась на нее, хотелось дойти до кровати и упасть. Женщина уже решила для себя, что ни за что не станет говорить с Алкидом сегодня. Она боялась услышать что-то такое, после чего ее налаженная жизнь рухнет. Пока были только догадки, она могла закрывать глаза на некоторые вещи и отрицать те выводы, к которым почти пришла.

Остановившись перед дверью в покои, Сахана не спешила ее открывать. Сколько раз Алкид прижимал ее к этой двери, чтобы поцеловать перед тем, как войти. Сколько раз Сахана проводила пальцами по сложным узорам дерева и любовалась этой красотой. Интересно, что это за дерево? Почему оно такое темное – это натуральный цвет, или его проморили? Мысли метались в ее голове. Она прошла в свою спальню через комнаты Алкида, но и там не нашла себе места. Она воображала, как будет себя вести, когда придет ее мужчина. Почему-то боялась, что Норман расскажет ему про те вопросы, что она задавала. Ей даже показалось, что лучше оставить все как есть – Рифа ошибся, насчет вашниров. Вашниры просто перепутали живой товар и продали ее как дикую. А все остальное – болезнь Айрины и ее странное поведение, шаманка Астария, владеющая секретами вашниров и камнями, встреча с Норманом в подвале – просто цепь совпадений и случайностей, никак не связанных.

Сахана ушла в гардеробную и еще раз за вечер переоделась – выбрала бледно-розовое платье ниже колен. У него было серьезное преимущество перед остальными – комфорт, мягкость и тепло. Усталость не отступала, но ее победила муторная тревога. В таком состоянии Сахане было не усидеть на месте – она пошла бродить по пустым комнатам левого крыла, понимая, что их слишком много для двоих. Комнаты были безликими, в некоторых было очень холодно, коридор то сужался, то искривлялся, уже собираясь повернуть назад, Сахана вдруг увидела скромную лестницу наверх, это удивило ее, потому что третьего этажа в доме она не замечала. Чердак?

Поднявшись по отполированным темным ступеням, женщина оказалась в небольшой комнате. Мебели там не было, в углу лежали какие-то свернутые в рулоны коврики, кормушки и пара клеток для мелких птиц. Возможно, птицы прилетали сюда летом вить гнезда, или их здесь зачем-то держали.

В комнате было очень холодно – стекло на окне было самым обычным, хоть и двойным. Сахана выглянула в него и обомлела. Из окна было видно только одинокий фонарь над парадной дверью. На него, вероятно и ориентировался Алкид, когда вел их из клиники. Окна дома тоже давали немного света и можно было отчетливо разобрать бешеные снежные волны, которые туда-сюда швырял безумный ветер. Это было немного похоже на море, и не похоже ни на что. Сугробы выросли и затянули ровной гладью дорожку к крыльцу и кусты. Вероятно, дверь не зря открывается вовнутрь – иначе не выйти. А вот дальше начиналась такая тьма, будто бы мир заканчивался за ореолом силы фонаря. Тьма, пустота и вой бури – вот и все, что есть там, куда больше не проникает свет.

Дух женщины захватило от этого зрелища, и она с внезапной болью подумала, что полюбила снег. Полюбила эту землю с ее бешеными ветрами, Айрину, Лию… Алкида. Больше всего – именно его. Он, вьюга, метели, серебряные россыпи снежинок – все это вызывало всплеск эмоций – радость, страх, возбуждение, любовь, печаль, восхищение, счастье...

Порыв ветра ударил в стекло снежинками. Стекло выдержало, но рама пропустила еще ледяного воздуха. Холод в комнатке стал нестерпимым. Как ни хотела бы Сахана еще немного полюбоваться этой красотой, без одеяла или пледа это желание быстро сошло на нет. Ступени слегка скрипнули под ее небольшим весом и через пару минут она прыгнула на свою постель – там было достаточно одеял и пледов, чтобы зарыться в них с головой.

Алкид уже давно знал, что, если Саханы нет в его постели, заснуть он не сможет. Ее волосы должны были привычно щекотать его щеку, жуткая толстая как одеяло пижама – мешать ощущать ее драгоценное тело. Он много раз просил ее ложиться именно здесь, даже если его нет рядом. Но сегодня она снова сбежала. И вообще весь вечер была сама не своя. Алкид сцепил пальцы в замок и задумался.

Сахану он нашел на ее кровати. Рядом лежала вазочка с печеньем, уже перевернутая на бок. Ноги женщины укрывал плед, наброшенный поверх одеяла. На ней была ЭТА пижама.

«Уж ложилась бы тогда сразу в шубе», – усмехнулся про себя Алкид.

Поза тоже была впечатляющей. Сахана забилась в дальний угол, склонив голову на подушку, придавленную к изголовью, ноги были поджаты под себя, будто бы она поставила перед сном задачу занять как можно меньше места.

«Спрятаться от меня», – с тревогой подумал Алкид.

Он предположил, что слишком измучил ее прошлой ночью. Не стоило давать себе волю. Он накануне разошелся. Но у него было странное предчувствие, что она ускользает из его рук. Поэтому Алкид никак не мог насытиться ей. Ему казалось, что тонкую южанку унесет от него ветром. И сейчас при этой мысли мужчина поежился, будто бы мог замерзнуть в такой привычной стихии.

Он не стал собирать рассыпанные печенья, просто аккуратно подхватил ее на руки и унес на свою кровать.

Упав на подушки, она приоткрыла глаза и прошептала:

— Не надо, Алкид, я не могу больше.

Он усмехнулся.

— Спи, Сахана. Просто спи. Сейчас ничего не нужно делать. Только спи рядом со мной, а не где-то еще…

Алкид укутал ее одеялом, не смог удержаться от нежного поцелуя и устроил женщину на своем плече. Он знал, что так ему будет сложнее заснуть. Ему просто было важно чувствовать ее в своих руках.

Глава 21. Несложный выбор

Глаза Элены слипались. Норман сильно задерживался. Шум бури прорывался даже через толстое окно и убаюкивал ее. Ей было хорошо и спокойно в этом доме. Мысленно она оказалась к тому времени, когда Норман отпустил ее и она вернулась домой.

Отец злился на нее уже несколько лет. Элена была его младшей дочерью – третьей по счету. Когда она и ее сестры были маленькими он часто мечтал, как выгодно отдаст их замуж. Но это вышло только со старшими девочками. Тогда отец получил от женихов щедрые подарки и был очень счастлив.

Элена же