— Скажи еще, что это не так! – разозлилась Сахана. – Я даже не единственная, с кем ты так поступил.

— Скажу, что это не твое дело! Я никогда никого не насиловал! – довольно резко ответил он.

Сахана рассмеялась ему в лицо, показывая, что ни за что ему не поверит.

— Всегда договаривался, – буркнул он.

— Особенно со мной и той девчонкой.

— Между прочим, тебе я ничего не сделал, а она сама выбрала свою «печальную» участь, – Норман кривлялся и язвил. – Вышло очень взаимовыгодно.

— Так кто его обманул? – снова спросила она.

Теперь Норман расхохотался, качая головой и грозя ей пальцем.

— Упрямая маленькая вредина. Хорошо. Вашниры его обманули.

— Это тоже ложь, – спокойно ответила она. – Я говорила с Рифой и теперь точно знаю, что…

— Я лгу, а грязный работорговец – нет? Все до единого молодцы, а я – воплощение зла, – Норман изогнул бровь. – Какая разница, что он тебе сказал! Мне даже не хочется слушать пересказ его вранья. Если у тебя нет других дел, то сиди молча. В конце концов и твоей наглости должен быть предел. Я начинаю сомневаться в хватке Алкида, раз его рабыня задает бесконечные вопросы.

— Ты, – Сахана вскочила, отвыкнув от ошейника и своего низкого положения, она стала похожа на Лию, бесившуюся каждый раз, когда ей косвенно указывали на место. – Не смей мне приказывать!

— Будет забавно сидеть здесь пару дней, пока буря не утихнет и смотреть на такую злюку. Ты мне очень нравишься Сахана. Оказалась лекарем и можешь помочь моей сестре. Я даже начал уважать тебя. Но попробуй скажи, что изменится, если ты узнаешь ответы на свои вопросы? Ты перестанешь быть рабыней, когда окажется, что за тебя могли заплатить больше, чем ты думала? На мой взгляд бесполезные размышления. От попыток докопаться до важной, на твой взгляд, информации ничего не зависит. Ты, возможно, думаешь, что мой брат лучше меня? Так ты в этом не одинока, так считают все. – Он пожал плечами с легким сожалением.

— И у меня есть основания, – заметила она.

— Мы с ним похожи больше, чем ты думаешь. Примени свою логику и посмотри на все это со стороны. Ты столкнулась со мной на несколько неприятных минут и сделала выводы, что я – чудовище. Но не я купил тебя, не я надел на тебя ошейник, не я лишил тебя девственности и не я делаю с тобой все, что мне придет в голову! Ты подчиняешься не мне! При этом он – прекрасный человек, а я – причина всех твоих бед. Ты не задумывалась, как у него это всегда получается? Я всю жизнь смотрю и умиляюсь. Скажи мне, ты хоть раз видела его рассерженным, вызывала его недовольство?

— Что ты хочешь сказать? – разговор стал совершенно неприятным. Сахана злилась на Нормана, потому что рассчитывала услышать совсем не это.

— То, что тебе не надо ничего знать. Смирись со своим положением и все забудь. Для тебя лично ничего никогда не изменится, а значит не ухудшай то, что есть.

Сахана уже хотела замолчать, но все же спросила.

— Последний вопрос.

— Давай. Меня пока это забавляет. – Норман снова усмехнулся, но его глаза были напряжены.

— Кто именно купил меня и привез в дом? – спросила она.

Норман пристально посмотрел на нее, сделал пару глотков вина.

— Алкид, – наконец сказал он, после максимально затянутой паузы. – Тебя купил и привез в дом мой брат.

— Без твоей помощи? – уточнила она.

— Сам справился. Ты вон какая тощая, даже грузчиков звать не пришлось, – кивнул мужчина.

— А ты знаешь, где он меня купил и у кого?

— Я и так ответил на два вопроса, хотя ты просила всего один последний. Отстань от меня, пока я сам не поговорил с братом по поводу твоего поведения и странных идей. Поверь мне, его гнев тебе совсем не понравится.

Норман открыл книгу и стал читать, давая понять, что разговор закончен.

День быстро прошел. Сахана и Лия сидели в палате у Рьяны и с наслаждением слушали байки, так поразившие сперва Сахану. Зато эти безумные истории замечательно подходили для ненастного дня, когда нечем заняться и остается только вести разговоры.

— И когда она родила ребенка, у него были рыжие волосы, как у того путника. А кошачьи глаза горели зеленым огнем, на заднице рос густой мех, – вещала Рьяна. – Было ясно, что на нем печать зла. Мать одна не замечала ничего. И вот, когда ему исполнилось 14, у жителей перевала начал пропадать скот…

Лия куталась лицом в плед и делала вид, что ей страшно, потому что, если она начинала хохотать, Рьяна переставала рассказывать и обижалась.

К вечеру буря усилилась, дом скрипел под ее ударами. Толстые бревна стен держали оборону. Сахана прервала свое молчаливое противостояние с Норманом, и они принесли с чердака еще одну кровать, чтобы всем хватило места устроиться на ночлег.

Лия выспрашивала у мужчины, где мог укрыться от стихии Василь, будет ли он там в безопасности в такое ненастье. Рьяна жалела, что застряла здесь надолго, особенно после того, как Сахана сказала, что уже была готова отпустить ее домой.

Очередной удар бури пришелся прямо в окно. Ветер бросил огромную ветку дерева, будто бы это была соломинка. Толстое стекло жалобно треснуло, со свистом холодный воздух стал проникать в помещение. Пока это было незначительно, но учитывая температуру на улице, к утру дом должно было основательно выморозить. Норман пошел на чердак искать доски, чтобы забить окно изнутри, но на полпути наверх услышал скрежет входной двери.

Дверь распахнулась и на пороге выросла фигура Алкида.

— Сахана, – позвал он, и она тут же бросилась к нему. Их губы встретились. Алкид прижал ее к своей обледеневшей одежде, но Сахане не было холодно, будто бы снег был из ваты.

— Мы идем домой, собирайся.

Норман вопросительно посмотрел на брата.

— Зачем ты так рисковал и ехал сюда в такую бурю? Будто бы не знаешь, чем это может закончиться?

Алкид только хмыкнул.

— Твои силы не безграничны, – буркнул Норман, подходя к нему и заключая в объятия вместе с Саханой, раз уж так вышло. – Безумный.

— Мы не дойдем до дома, – Лия