Когда я увидел бревна, я подумал о том, чтобы сделать плот. Я быстро принялся за дело, но так же быстро отказался от этой затеи. Бревна были такими большими и тяжелыми, что я даже не мог сдвинуть их с места. Некоторые из них застряли в песке, а другие – сгнили. Подошло только одно большое и крепкое бревно. Я подтянул его к воде и оседлал.

Течение понесло меня вниз по реке. В одном месте река стала такой широкой и мелкой, что я ногами задевал лежащие на дне камни, а потом меня понесло на камни так, что я сильно ударился. Один раз я угодил в водоворот и барахтался там до тех пор, пока течение не вытолкнуло бревно. Я уцепился за него и выбрался.

Так я и плыл с ним и несколько часов спустя увидел стоящие на берегу хижины. Я начал звать тебя, но ответа не было. Место казалось заброшенным, и я знал, что это наверняка Куриплайя, а значит, Сан-Хосе находился всего лишь в пятидесяти километрах отсюда. Я не думал, что встречу тебя по пути, так как предполагал, что ты уже добрался до деревни.

Река стала спокойной, и я просто дрейфовал. Возможно, я даже задремал. Я окунул лицо в воду, чтобы не заснуть. И вдруг я увидел, как через ручей, ведущий к правому берегу реки, переходят два человека. Я принялся кричать изо всех сил: «¡Ayuda! Ayuda (на помощь)! Я не могу ходить. Я заблудился». Течение было сильным, и я не могу вылезти из воды. К моему великому облегчению, они услышали меня. Они принялись махать руками, чтобы я плыл вниз по реке. Там я заметил небольшой пляж. Я отпустил бревно и вплавь добрался туда.

Я прождал там около часа, размышляя над тем, что могло их так сильно задержать. Может, они и вообще не собирались забирать меня. Может, они имели в виду, что дальше вниз по реке есть и другие люди. А затем я увидел, как они подплывают ко мне на плоту из бальзовых бревен, и знал, что я спасен.

Я рассказал им, что случилось, и спросил, не проплывал ли мимо них твой плот, но они ответили, что ничего не видели. Они были охотниками и провели в самой гуще джунглей порядка пяти дней. «Тебе повезло», – сказали они. Они отправляются так далеко вверх по течению только дважды в год, поэтому мне и впрямь несказанно повезло. Где-то глубоко внутри я знал, что это было не просто везение или стечение обстоятельств.

Четыре часа спустя мы добрались до окраин Сан-Хосе, где жил охотник Фаусто и его сын. Они отвели меня на свое ранчо на берегу реки и уложили меня под соломенной крышей. Они пообещали, что на следующий день отправят меня с кем-нибудь на лошади в деревню, которая находилась в полутора часах езды вверх по реке.

Следующим утром пришел парень по имени Пабло, и вместе с ним мы поскакали в Сан-Хосе. Я спросил его, как добраться до Рурренабака, и он сказал, что я могу сделать это двумя способами: либо шесть часов ехать верхом, затем три часа идти пешком до города Тумупасы, а оттуда ехать на грузовике (этот вариант я отмел сразу, так как не мог ходить); либо сплавиться по реке на плоте из бальзовых бревен. Пабло отвел меня к мэру деревни. Я рассказал ему о том, что со мной произошло, и попросил организовать плот, который доставил бы меня в Рурренабак. Он обещал мне помочь.

Пабло отвез меня обратно на ранчо к Фаусто. Там я лежал в гамаке, пока одна женщина лечила мои ноги. Она втирала в ступни маслянистый крем, который снимал жжение, и мне становилось намного лучше. На ранчо приходили деревенские жители, чтобы удовлетворить свое любопытство и взглянуть на меня. Они пытались утешить меня, но все в один голос говорили, что ничего о тебе не слышали и что «река была очень и очень плохой» и сложно поверить в то, что ты выжил.

На следующий день около восьми утра нас навестил мэр вместе с паромщиками. Шел седьмой день, как я потерял тебя. Мэр пообещал, что вскоре плот будет готов к отплытию. Я договорился, что отправлю деньги за проделанную работу вместе со священником из Ла-Паса, и он взял с меня слово. В два часа дня он вернулся и сказал, что хочет повременить с отправлением, поскольку шел дождь. В тот день в деревне от расстройства желудка умер малыш, и все ходили мрачными и понурыми. Я же, наоборот, думал о том, как мне повезло, что меня спасли. Я выжил, а вот Йоси… Возможно, он утонул или сломал себе ногу или ребро. Я не хотел об этом думать. Наверняка с тобой все в порядке, и тебя вместе с плотом течением отнесло в Рурренабак.

Наступил восьмой день с тех пор, как мы с тобой разделились. Мы отплыли утром, и паромщики сказали, что путешествие займет полтора дня. Лил жуткий дождь, и на плоту было очень холодно. Паромщики решили пришвартоваться и поискать укрытие от дождя, несмотря на то что мы уже и так насквозь промокли.

«Давайте не будем останавливаться», – умолял я.

«Мы в любом случае не доплывем сегодня дальше Санты-Розы, где мы и заночуем, поэтому нет смысла торопиться», – ответил один из них.

Наконец мы снова отчалили и днем прибыли в Санту-Розу. Там мы встретили тринадцать молодых людей, которые были настроены очень дружелюбно и подняли мне настроение. Они были техниками, которые готовили лагерь для группы французских туристов. Мы решили заночевать там.

Наступил девятый день с момента нашего расставания. Мы продолжили сплавляться по реке, но теперь я перестал тешить себя надеждой увидеть тебя в Рурренабаке. Паромщики были профессионалами, но с трудом вели плот через опасные ущелья. Поэтому было ясно, что ты не смог бы проделать это в одиночку.

Рурренабак находится на одном из берегов реки Бени, куда мы добрались к полудню. Бени намного шире Туичи, она кажется спокойной, но паромщики сказали мне, что эта река такая же опасная. Я вылез на берег и отправился прямиком в министерство ВМС. Командир проводил встречу со старшими офицерами, поэтому мне ничего не оставалось делать, как объяснить секретарю на ломаном испанском, что произошло. Она не поняла ни слова. Услышав о моем спасении из джунглей, пришли два священника из Швейцарии, которые когда-то служили в армии в тех местах. С ними был еще один швейцарец, который разговаривал по-английски. Он перевел мой рассказ на немецкий, а священник – на испанский. Так я и рассказал секретарю свою историю.

Я попросил ее срочно позвонить в посольство Израиля в Ла-Пасе, но она не могла сделать этого, поскольку не было прямых линий. Мне пришлось ждать окончания встречи, чтобы поговорить с командиром.

Священники отвели меня в приход, где я впервые за несколько недель принял горячий душ. Они дали мне чистую одежду и накормили. Монахини пытались утешить меня и помочь мне пережить мою потерю. Они сказали, что Туичи считается очень опасной рекой.

«Твой друг, скорее всего, утонул, и даже если ему удалось выбраться живым из воды, едва ли он смог выжить в джунглях».

Никто в городе не хотел верить в то, что я найду тебя живым, но я не мог поверить, что ты мертв.

На десятый день в восемь утра прибывал самолет из Ла-Паса. Я отправился к терминалу, чтобы подождать его там. Один из священников, отец Фернандо, заполнил официальные бумаги, в которых описал, что случилось, и таким образом дал мне разрешение лететь без паспорта. Я ждал до половины шестого, а самолета все не было. Я расстроился, поскольку хотел добраться до посольства Израиля в Ла-Пасе. Министерство ВМС, несмотря на данное мне обещание, даже не отправило телеграмму в посольство. Я был в ярости. Я потратил целый день впустую. Следующим утром меня разбудила одна из сестер. Она была взволнованна: самолет приземлится с минуты на минуты. Рядом с ней стоял грузовик. Без четверти девять я уже летел в самолете.