в то место, даже если бы к её груди приставили нож. Капри снова похлопал Эли по спине, и Элара заметила с лёгким удивлением, что Эли сжал челюсти и наклонился ближе к столу, подальше от него.

Ей было интересно наблюдать за тем, как Звёзды общались между собой. Звезда-покровительница Астерии, Писция спала и не показывалась с тех пор, как Звёзды пали в первый раз. Никакая Звезда ни разу их не навещала и не следила за ними, пока в один судьбоносный день Ариэт не спустился с небес.

На балу, она лишь мельком успела на них посмотреть, но здесь, находясь вблизи от них, она могла более внимательно оценить их взаимоотношения.

Глухой стук тел дерущихся мужчин завладел её чувствами. Она постаралась подавить тошноту и посмотрела на свою тарелку. На ней лежал стейк, из которого всё ещё сочилась кровь. Она сглотнула и улыбнулась Ариэту.

— Тебе нравится? — выжидающе спросил он.

— Я никогда не видела столько Звёзд в одном месте, не считая твоего бала, — пробормотала она. — Не знала, что мы будем находиться в их компании.

— Тут только самые близкие.

Ариэт махнул рукой и сделал глоток рубинового вина из богато украшенного кубка. Откинувшись на спинку стула, он закинул ноги на стол и скрестил их.

— Джем и Эли мои самые верные соратники, — он натянуто ей улыбнулся. — Мне больше всего нравятся физические формы пыток и насилия, а вот они творят чудеса с сознанием. Но ты ведь и так уже это знаешь, Элара.

Он замолчал, а затем пронзительно рассмеялся.

— Но это ещё не всё.

Она проигнорировала его угрозу и взглянула на Эли, стараясь не рассмеяться. Как же мало Ариэт знал о своих самых близких соратниках. И о том, что один из них был подкуплен смертным.

— Да, я заметила, что вы с Джем очень близки. Но в историях не говорится о том, что вы любовники.

Голодная улыбка появилась на его лице, когда он наклонился к ней, и кубок с вином покачнулся в его руке.

— О, она периодически удовлетворяет мои аппетиты, — сказал он, сделав глоток вина и уставившись на неё блестящими глазами. — Но она не даёт мне такого же удовлетворения, как смертные.

Элара приподняла бровь, ожидая продолжения.

— Меня от вас тошнит, но при этом я жажду вас. Из всех Звёзд, я вам ближе всех. Бог войны и крови. Мне понятна быстротечность ваших жизней, и ваше отчаянное желание всё успеть. Именно поэтому вы трахаетесь, и убиваете, и любите и истекаете кровью. И это так сладко на вкус… всё это, — сказал он и точно в подтверждение своих слов провёл языком по губам, слизав с них вино.

Она завороженно, и в то же время в ужасе, проследила за тем, как Ариэт достал из воздуха нож, который вспыхнул красным светом.

— Смотри, как я истекаю кровью, — сказал он и разрезал кожу на своей руке.

Поверх его татуировки появилась блестящая полоса, похожая на голограмму.

— Иллюзия.

Его лицо исказила усмешка.

— А вот люди…

Он подозвал к себе танцующую женщину, поклонницу. Кровь текла между её грудей, но она продолжала танцевать под его музыку, точно была в бреду. Она застонала, когда он коснулся её, и начала неистово нашептывать молитвы, на что он только усмехнулся.

— Людская кровь тёплая, красная и такая живая, — пробормотал он, после чего поднёс нож к её горлу и перерезал его.

Элара дёрнулась и сжала кулаки, не желая ничего говорить, когда увидела, как женщина упала перед ними на пол. Он размазал её кровь по своим губам, и его глаза зажглись огнём.

— Да, кровь смертных гораздо вкуснее. На протяжении долгих веков я наблюдал за вашими маленькими жизнями и питался энергией ваших войн и мести. Я давно уже хотел ощутить всё это на вкус.

Тело женщины распласталось на полу, и Элара поспешила встать со стула.

Но нож Ариэта просвистел между ними и врезался в столешницу. Он цыкнул и покачал головой.

Её рот скривился. Она не могла поверить в то, что он мог убить кого-то так быстро и хладнокровно.

— Значит… не было другой причины для убийства моих родителей? — тихо спросила она мертвенно холодным голосом. — И для захвата моего королевства? Ты просто хотел поиграть в смертного.

— Конечно, была, Элара. Торра подтвердила истинность твоего пророчества. И как только она это сделала, я понял, что оно было обо мне.

— Как? — выдохнула она, и её сердце в ужасе забилось.

Он широко улыбнулся.

— Потому что я Король Звёзд. В кого ещё было суждено влюбиться смертной?

Её сердцебиение замедлилось. Эта безумная Звезда убедила себя в том, что пророчество было о нём. Этому не было никаких доказательств, кроме его безумных предположений. Элара почувствовала надежду. Как же ей хотелось, чтобы это пророчество было о ком-то другом. О какой-нибудь Звезде, в которой осталась хоть капля добросердечия. А Ариэт тем временем продолжал:

— Не было более простого способа убедить тебя не влюбляться в меня, кроме как убить каждого, кого ты касалась.

— И ты совсем не чувствуешь угрызений совести? Ты убил невинных из-за какого-то предположения.

Дикая улыбка сохранилась на его лице, когда он покрутил кольцо с рубином на мизинце.

— Вы, люди, ищете причину для всего. Вы ищите, не осталось ли в нас хоть толики доброты, пытаетесь понять причину зла, выискиваете грустные истории, которые могли бы оправдать чужие грехи. Вы даже не задумываетесь о том, что мы такие, какие есть.

Он смахнул прядь волос с её плеча, и Элара проглотила своё отвращение, когда он наклонился вперёд. Его губы были испачканы вином и кровью.

— Ты только подумай, как это приятно… погрузиться во всё это, Элара. Получить власть, используя свои зубы, и насладиться ею. Знаешь, я мог бы тебе показать, — проговорил он. — Как стать злодейкой.

Элара улыбнулась ему мрачной улыбкой, которая не обещала ничего кроме кошмаров.

— Знаешь, из кого получаются самые опасные злодейки? — прошептала она. — Из женщин, которым нечего терять.

Ариэт как будто впитал её слова, словно они были воздухом, который она выдыхала.

— Хочешь узнать, как она насыщает меня? Твоя тьма? Твоё лицо выдает больше, чем ты думаешь, Элара. Ты не можешь скрыть ненависть от Бога ненависти. И я тоже люблю поиграть.

Он провёл большим пальцем по её шее, и она замерла, приготовившись. Она осторожно положила свою руку сбоку от тарелки. А затем, когда он наклонился, она вонзила нож для масла в его бедро.

Он взвыл от боли, но затем его вой медленно сменился пронзительным смехом, а глаза сделались