Второй гость – а он действительно казался вторым на фоне Большого Босса, однако вторым, который со временем надеется стать первым, – сидел чуть сбоку от шефа, как и положено референту. Встречу эту организовал именно он, и он же надеялся извлечь из этой встречи максимум для себя выгоды. Помощник Большого Босса старался, очень старался, но без излишней угодливости – Второй Человек знал себе цену и был готов стребовать эту цену с кого угодно и любыми способами. Одет он был также строго по-деловому – костюм, ослепительно белая рубашка, галстук, – но с соблюдением всех мелочей, подчёркивающих неукоснительное следование неписаной табели о рангах. Например, материал пиджака или запонки Второго Человека ни в коем случае не должны были быть дороже, чем у Большого Босса, и в то же время цена этих атрибутов статуса не должна была быть ниже некоего установленного для Вторых Людей уровня.

В общем, компания эта была очень странная: ну что может быть общего у воротил большого бизнеса с анахоретом с внешностью свободного художника из заштатного городка, скорее даже посёлка?

А шарик всё продолжал свой танец, выделывая замысловатые пируэты на столе и над ним.

– Ну и что вы этим хотите сказать? – Большой Босс нарушил наконец затянувшееся молчание, с известным интересом продолжая наблюдать за маленькой белой сферой. – Пока я не вижу ничего, что выходило бы за рамки ловкого фокуса. Не уверен, что это стоит хотя бы того бензина, который мы сожгли по пути сюда, не говоря уже о потери времени.

Чудак улыбнулся, а шарик мягко опустился на пластик крышки стола и замер, чуть покачиваясь.

– Дело в том, – произнёс он с улыбкой, – что я умею творить чудеса, то есть делать то, что считается лежащим вне пределов человеческих возможностей. Шарик – это так, гимнастика мысли, а мои способности гораздо шире.

Если Большой Босс и был удивлён, то никак этого не выказал. Второй Человек явно намеревался что-то вставить, но передумал – молчать зачастую гораздо полезнее.

– Конечно, я рискую быть принятым за шарлатана или, хуже того, за сумасшедшего, – невозмутимо продолжал хозяин дома, – но мне хотелось бы, коль скоро вы ко мне всё-таки приехали, быть выслушанным до конца. Вы об этом не пожалеете…

С этими словами Чудак поднялся, подошёл к электрическому щитку в дальнем углу кухни, открыл дверцу и щёлкнул выключателем – урчавший холодильник поперхнулся и затих. После этого Чудак закрыл щиток и перевёл взгляд на разлапистую трёхламповую люстру, висевшую над столом. И под его взглядом все лампы – одна за другой – послушно загорелись, а потом так же послушно погасли.

– А чтобы уменьшить ваши сомнения, я сделаю так. – Он дотянулся до одного из плафонов, вывернул лампу и положил стеклянный пузырь на стол. – Смотрите.

Нить накала засветилась, стала ярче, и вот уже лежавшая на столе лампочка горела, как ни в чём не бывало – как и положено подключенному к сети электротехническому изделию.

– Жалко пластик – расплавится, – сказал Чудак и выключил горевшую непонятно как лампу. – Я не буду демонстрировать вам телекинез и кое-что ещё, могу только сказать, что я готов предъявить свои способности любой экспертизе – лишь бы ко мне отнеслись серьёзно и непредвзято. У меня уже есть негативный, скажем так, опыт общения с общепризнанными научными авторитетами… А пока – не пора ли нам перекусить? Изысков не обещаю, но…

На столе медленно возникли, сгустились из ничего, обрели форму и плоть три тарелки, на каждой из которых аппетитно дымилось по куриной ножке с поджаристой корочкой в обрамлении риса и свежих овощей. Процесс материализации занял около минуты, в конце которой Чудак поморщился и вытер со лба капельки пота.

– Это всё-таки не так просто, – сказал он извиняющимся тоном, – но, как видите, вполне возможно. Ешьте, это вкусно, и неотличимо от настоящего. Впрочем, это и есть настоящее, только полученное иным способом, без помощи плиты или микроволновки.

Гости приняли приглашение к трапезе с известной осторожностью, но уже через пару минут попробовавший непонятно откуда появившееся блюдо Большой Босс посмотрел на Чудака гораздо более внимательно. Этот человек умел делать выводы и принимать решения – иначе он вряд ли стал бы Большим Боссом.

– Предположим, что вы действительно можете творить чудеса, – веско произнёс он, – хотя, естественно, требуется тщательнейшая проверка. Но остаётся ещё целый ряд вопросов: границы ваших возможностей, сферы их применения и так далее. И два самых главных вопроса: как вы это делаете и зачем вам мы? Опускаю вопрос о нашей выгоде – это само собой разумеется.

– Как делаю? Как бы вам объяснить покороче и попонятнее, я ведь понимаю, что ваше время дорого стоит… Я очень много занимался пограничными областями человеческих знаний, теми, которые лежат на стыке науки и мистики. Это отняло у меня лет шестьдесят, – при слове «шестьдесят» оба гостя недоумённо воззрились на Чудака, но он этого словно не заметил, – не меньше, но мне удалось много достичь. Полагаю, что у меня есть и природный дар – талант, сродни таланту художника или мыслителя.

Я старался выделить рациональное зерно из вороха мусора, – заметно было, что Чудак постепенно воодушевляется, – и, кажется, мне это удалось. Прежде всего надо было понять – правильно понять! – суть окружающего нас мира и принципы взаимодействия его категорий: материи, пространства, энергии, времени, и, конечно, мысли – разума, причём не только человеческого. Не буду утомлять вас подробностями философских воззрений, скажу только, что мысль и в самом деле материальна, более того, она способна инициировать – в прямом смысле слова – любые процессы: химические, физические и иные-прочие.

– Вы сказали «шестьдесят лет», – не выдержал референт, – так сколько же вам…

– Я очень хорошо помню времена англо-бурской войны, – ответил Чудак, и лицо его вновь осветилось всё той же простодушно-детской улыбкой. – Дело в том, что вся эта… – он провёл ладонью своей левой руки по кисти правой, – …биоорганика может регенерировать, если её хорошенько попросить, точнее, заставить. Это уже к вопросу о выгоде – как вам перспектива весьма продолжительной молодости, а? Бессмертия не обещаю – вряд ли это у меня получится, но лет сто пятьдесят – да ещё каких лет! – реально. А как я это делаю…

Возьмём процесс создания человеком чего угодно. Сначала замысел рождается у него вот тут, – Чудак коснулся собственного лба своими тонкими и чуткими, как у музыканта, пальцами, – а уже потом при помощи орудий труда становится осязаемой вещью, чем-то таким, что можно потрогать, и чем можно воспользоваться. Иногда требуется ещё некое промежуточное звено – набросок, чертёж, модель, – а под осязаемой вещью я подразумеваю не только предметы, но и продукты интеллекта: скажем, научную теорию или произведение искусства. А инструмент – это необходимый на данном этапе развития человеческого разума посредник между мыслью и результатом творчества. Вы бизнесмены, и прекрасно знаете, что посредников лучше не иметь, правда? Ведь это гораздо выгоднее!

Когда мы с вами что-то обдумываем, – продолжал хозяин дома, – то нашим сознанием рождается мыслеформа – мысленная модель того, что мы хотели бы видеть в реальности. Но наши мыслеформы – твари хиленькие, и самостоятельно они существовать не могут – за редким исключением. Их ещё нужно воплотить в жизни – кстати, эта лексическая форма очень точно отображает суть процесса творения. Вот я и подумал: а если… Над этим я работал много лет, используя методики совершенствования сознания, описанные в древних трактатах самых разных народов. И мне повезло – у меня оказались соответствующие способности, их только надо было пробудить и развить. Вот так – в общих чертах, конечно же…