— Вы действительно осторожны, Курил.

— Иначе бы я не выжил при чудовище в качестве старшего брата.

Представление вышло так себе, но малочисленной публике — меньше чем полусотне человек, — похоже, понравилось. Ньянгу прикинул, что наиболее вероятная аудитория в первый вечер состояла из охраны Гегена и штабных, поскольку кто ближе к трону, тот, как правило, и снимает первые сливки. Таким образом, его затея и впрямь может сработать. По крайней мере, он действительно «подпустил вони» в систему.

Дилл исполнил свой атлетический номер, затем Моника использовала его в качестве снаряда для акробатических упражнений. Фрауде вывел из клетки рыкающего Аликхана, и тот изобразил несколько простеньких трюков.

Солдаты с осторожностью разглядывали чудовище, и мусфий изо всех сил старался выглядеть абсолютно неразумным. Данфин загнал его обратно в клетку и использовал Ньянгу в качестве партнера для карточных и обычных фокусов. Очевидно, иллюзионисты были для этих людей в новинку, поскольку офицеров выступление совершенно зачаровало.

Четверо чужаков, за исключением, конечно, монстра, маячили на глазах весь вечер.

Аликхан выбрался из клетки через откидную потайную дверцу в задней стенке, вынул из тайника возле аварийного люка нана-бота небольшой сверток и с трудом пропихнул его сквозь люк наружу. Таймер для него заранее выставили и примагнитили к одному из патрульных кораблей, на которых прибыли офицеры Гегена.

Представление закончилось, рев одобрения стих, и солдаты разошлись.

Второй, помещавшийся в самом свертке, таймер отсчитал пятнадцать минут…

Через час и три четверти первое реле щелкнуло и смолкло. Сверток пролетел по воздуху и упал в густом лесу неподалеку от крепости Гегена.

— Работает, — доложил Аликхан с пульта управления нана-бота. Так оно и было: сверток распался, и развернулись три тонкие металлические ноги. На вершине треноги помещалась длинная труба. Она засветилась и принялась испускать различные излучения на различных волнах.

— Наш контейнер уже в пути, — Дилл заметил вспыхивающие цифры на верхнем дисплее.

За навигационным пунктом, у которого бот вышел в систему Дегастен, ожил первый из оставленных Ньянгу контейнеров. Ракета «сорокопут», снабженная добавочным топливным баком и первоначально наведенная на двигатель нана-бота, ждала команды.

— Теперь давайте подкорректируем нашу цель, — Ньянгу поежился. — Эта конфетка, наведенная мне на крышу, меня нервирует.

Фрауде постучал ногтями по зубам.

— Давайте посмотрим… Допустим, наш самонаводящийся снаряд отцепился от протекторатского судна, когда и должен был… Это принесет его примерно сюда, — указал он на экран. — Штаб-квартира Гегена примерно там… Так что я нацелил бы «сорокопут»… сюда. Достаточно близко, чтобы поднять кухарок ни свет ни заря.

— Меньше слов, больше дела, — потребовала Моника. — Мы с Ньянгу и не очень-то разбираемся в происходящем.

— Прикосновение… скольжение… снова прикосновение… И вот оно вам, миледи, — Фрауде поклонился. — Пусть немного поболтается в атмосфере.

«Сорокопут» пронесся почти со скоростью света мимо патрульного судна и вошел пылающей кометой в верхние слои атмосферы Огдая. Затем меньше чем в трех километрах от цитадели Гегена раздался оглушительный взрыв.

На такой скорости ракета, даже при ее небольшом заряде взрывчатки, проделала здоровенную воронку. Это разбудило не только кухарок, но и все остальное окружение Гегена.

В паре километров оттуда сооружение на треноге вспыхнуло и развалилось. Разрушающий заряд на лазерном прицеле, «к сожалению», не уничтожил его полностью. Его аккумулятора, обнаруженного сразу после рассвета поисковой группой, оказалось более чем достаточно, чтобы догадаться, что какое-то чудовище использовало прибор для наведения ракеты на цель. Но это не дало ключа к тому, кто управлял устройством.

Ньянгу Иоситаро пошевелился во сне, возможно почувствовав взрыв сквозь километры скальной породы и обшивку корабля, затем, улыбаясь, вернулся в свой сон про деньги.

— Могу я спросить, Курил, что настолько укрепило вас в мысли нанять меня? — поинтересовался Ньянгу.

— Нет, — ответил Геген. — И не будь ваш корабль у меня под постоянным жестким наблюдением, я бы мог допустить то, чего, как я знаю, не было. Скажем только, что ваши заявления подтвердились, и мой брат ускорил осуществление своих планов по уничтожению меня. Приказываю принести войну в его дом, и, когда вы это сделаете, можете назвать свою цену. В пределах разумного, разумеется.

Ньянгу и компанию, все еще тихо радующихся успеху своего розыгрыша с лазерным наведением и ракетной атакой, подобрал линкор Ягасти, ожидавший их для прыжка обратно на Мохи II.

Лимузин Ягасти, прикрываемый сверху двумя линкорами, мчался к оскверненному музею. Когда он снизился больше чем на тысячу метров, датчик сработал, и левая половина лимузина рванула.

Охранников взрывом выбросило в воздух. Ягасти пристегнул спинку своего сиденья и выпрыгнул из кувыркающихся обломков. Ему хватило времени выдернуть стропы и активировать подвеску.

Антигравитационный механизм щелкнул и замедлил падение, так что единственным повреждением оказалась сломанная лодыжка — Курил неудачно приземлился на одну из статуй, выкинутых по его приказу из музея.

— Некто сделал что? — переспросил Ньянгу.

— Последовал за лимузином Ягасти с бомбой, — повторил Гарвин. — Не представляю, как он от них оторвался.

— Сукин сын.

— Учитывая непосредственность твоей реакции, это была не одна из твоих адских машинок?

— Кто-то кроме меня мутит воду. — И Ньянгу все так же благоговейно добавил: — Сукин сын.

Тиборг / Тиборг Альфа Дельта

Гражданский дворец забили до отказа. Через несколько минут, когда год сменится, конституционалисты, согласно традиции, передадут власть Дорну Фили и его социал-демократам.

Фен Бертл вместе с другими директорами сидел над центральным подиумом, благостно поглядывая вокруг.

Теперь, при новом режиме, все немного изменится, но, в сущности, останется точно так же, и Тиборг будет управляться, как всегда, когда власть находится в руках тех, кто ее заслужил: осторожно, экономично, разумно.

«Слава богу, в которого я не верю, — подумалось Бертлу, — что суматоха от неприятностей с дорновскими амбициями, этим проклятым цирком и непримиримостью конституционалистов закончилась задолго до того, как граждане отправились к избирательным урнам и проголосовали так, как их учили».

Он посмотрел вниз, на забитый элитой обеих партий подиум и уходящего премьера, затем в партер на партийных работников, радостно подбадривающих друг друга. Как только Фили обменяется рукопожатием со своим оппонентом и произнесет освященные временем слова «я следую за вами, сэр», они впадут в тихое помешательство и будут до рассвета танцевать змейкой вокруг стадиона, распевая лозунги, которые завтра утром станут таким же прахом, как и сама кампания, и Тиборг продолжит жить, как жил, следующие шесть лет.