В магазин входило три реактивки весом сто семьдесят граммов каждая. Летели они со скоростью чуть меньше 2000 м / сек. Над стволом крепился уродливый оптический прицел, дающий увеличение от двух до двухсот раз.

При отдаче в восемнадцать килограммов ни о какой стрельбе с плеча, разумеется, речи идти не могло. Максимально утяжеленное для устойчивости ружье помещалось на трехлапом станке и, снабженное двумя пружинами, позволяющими десять сантиметров отката, больше напоминало древнее артиллерийское орудие. Стрельба из этой штуки вряд ли могла доставлять удовольствие.

Монтагна оказалась права относительно устойчивости платформы для стрельбы — она лежала на палубе флаера, парящего в двух километрах над землей, причем оружие торчало из опушенного заднего люка.

— Прекрати ныть, Нимрод ты наш. — Лир затолкала полуметровый снаряд в казенную часть. — И помни, ты должна промахнуться по ублюдку.

— Да, — скривилась Монтагна. — Но мне надо хотя бы достаточно близко подобраться, чтобы клиент решил, что он мишень, верно?

Плотная снайперская куртка и система ремней с автоматическим натяжением сливали ее в единое целое с оружием, не давая поерзать, даже если б она и попыталась.

Флаер потащило по ветру, и Лир, пробормотав автопилоту «стоять неподвижно», задала три точки для ориентира — нос «Большой Берты», едва различимый в дюжине километров отсюда, вторую луну Мохи II над головой и далекую гору.

Монтагна вздохнула и уставилась сквозь прицел на усадьбу в пяти километрах от нее, чей каменный фасад позолотило восходящее солнце. Она нашла ступени, скользнула мимо ожидающего лимузина и поднялась к главному входу. Она вывела максимальное увеличение, решила, что лучше быть не может, и повернула колесико на оборот назад.

Лир также навела бинокль на главный вход в усадьбу.

Они ждали. Дарод чувствовала, как рассветный ветерок холодит ноздри.

— Водитель только что выскочил, — предупредила. Моника. — Он на подходе.

Дверь дома отворилась. Монтагна вдохнула, выдохнула, задержала дыхание и коснулась первого из очень старомодных спусковых крючков. Теперь стоило только дунуть на второй крючок, и винтовка выстрелит.

Человек… Байанти… вышел в поле зрения, оживленно с кем-то беседуя.

Монтагна тронула спуск, и винтовка, несмотря на шумовспышкопоглотитель в надульнике, громыхнула, словно труба в Судный день.

Дарод, игнорируя вопли собственного сознания «Ты дернулась, тупозадая сука!», с усилием навела чудовище обратно на цель, ожидая увидеть, что происходило, пока снаряд был в пути. К моменту, когда она снова настроила оптику, пуля-переросток проломила солидных размеров дырку в каменной кладке примерно в метре над тем местом, где только что находилась голова Байанти. Сам он распростерся на ступенях, а его спутник храбро лежал сверху, закрывая брата Курила от второго выстрела наемного убийцы.

— Думаю, твой выстрел заметили, — прокомментировала Лир.

— Полагаю, что так, — отозвалась Монтагна, отстегиваясь и потирая плечо. — Черт, ну и лупит эта сволочь.

— Достойный автограф, — похвалила Моника. — А теперь пошли домой и посмотрим, насколько это всколыхнуло ньянгино дерьмо.

А всколыхнуло изрядно.

Ягасти вызвал Ньянгу в тот же день.

— Кто-то, — ледяным тоном произнес он, — сегодня утром попытался убить моего младшего брата.

Ньянгу изобразил удивление.

— Утром черт-те что творилось. Нас дважды заворачивали из города.

— Вам повезло, что по вам не открыли огонь. Мои люди пребывали в шоке, чуть что хватались за оружие. Теперь я официально даю вам задание позаботиться о моем брате Гегене. Как вы сказали, вы можете.

— Я сказал, что могу попытаться.

— Вы сделаете это. Я не щажу провалившихся. Особенно если кто-нибудь, не слишком мне знакомый, вызывается добровольцем на задание и не выполняет его. Можете задействовать любые ресурсы, какие потребуются, и любое количество кредитов. А теперь идите и выполняйте свою миссию!

Дегастен / Огдай

Ньянгу хотелось, чтобы в «Большой Берте» была такая комнатка, куда можно спрятать небольшой истребитель или лучше один из мусфийских «велвов». Но секретные операции — в точности как пеший поход: в рюкзаке никогда не хватает места для всего, что может понадобиться. Пришлось довольствоваться нана-ботом. Один из боевых кораблей Протектората доставил его на два из трех прыжков до системы Дегастен, где засели Геген и его диссиденты.

Ньянгу взял с собой четверых: Бена Дилла пилотом, Монику Лир и Аликхана — чужак с большими ушами мог пригодиться, а в качестве его «хозяина» прилагался Данфин Фрауде.

Огдай был самым населенным миром Дегастена. Дилл вышел на открытую орбиту по направлению к планете, как только они покинули нуль-пространство, оставив сразу за навигационным пунктом небольшой контейнер.

Группа пробыла в нормальном пространстве всего час или два по корабельному времени, когда свалившаяся на них пара тяжелых крейсеров приказала остановиться для стыковки. Произошел обычный досмотр. Кучу различных предметов, хорошенько припрятанных Ньянгу, как обычно пропустили. Иоситаро начал соглашаться с Гарвином, утверждавшим, что профессиональный контрабандист всегда протащит через таможню все необходимое.

Ньянгу обозначил свои намерения как «реклама цирка». Нана-бот отконвоировали на отдаленное пустынное поле и велели подождать.

Приходили четыре чиновника в форме, каждый рангом выше предыдущего. Им по очереди рассказали про Цирк Янсма и его желание гастролировать на Огдае и других планетах системы Дегастен. У артистов, представленных хозяевам, челюсти отвалились, когда Ньянгу ляпнул, что цирк в данный момент выступает на Мохи II. Последнему и самому высокопоставленному чиновнику также сообщили о желании Иоситаро получить аудиенцию, если он правильно выразился, у Курила Гегена.

Офицер высокомерно посмотрел на Ньянгу.

— Курилу нет нужды принимать участие в решении вопроса о том, пускать или не пускать в нашу систему кучку скоморохов.

— Конечно, нет, — согласился Иоситаро. — Но его может заинтересовать нечто, касающееся его брата.

— Ягасти? Что? Вы можете сказать мне. Я лично доложу Курилу Гегену.

Ньянгу улыбнулся и ничего не ответил. Офицер некоторое время пялился на него, потом ушел.

Два дня спустя поступил вызов: Иоситаро должен быть готов на следующий день на рассвете. Один.

— Не думаю, — поделился он с Моникой, — что мне удастся спрятать в заднице ствол или что-нибудь в этом роде.

— За такие мысли можешь запихать себе туда долбаную гаубицу! Звучит так, будто ты непременно собираешься закончить свои дни в норе чьего-нибудь подземелья, — возмутился Дилл. — Не придумали еще оружия, которое не проявится хотя бы на детекторе плотности. Если в тебе бурлит жажда убийства, закусай их до смерти.