боевой припас: ядра, картечь и запальный трубка. Мы достать только два ядра для большой единорог. Для малый пушка передка нет совсем, и двигать его можно только руками. Вы сами видеть, как это получаться, — хмыкнул он, глядя на усталых пушкарей.

— Да, в общем, повозиться нам с орудиями придется, — подвел итог Егоров. — К бою мы сейчас точно не готовы.

— Не готов! — подтвердил Курт. — Но! У нас есть умелый русский зольдат, который сможет преодолеть всякий трудность. У большой пушка передок для перевозки есть. Отдельный зарядный тоже есть. Банник, пальник, несколько пустой запальный трубка и всякий другой приспособ мы ему сделать. Теперь нужно научить команды работать быстро и уметь метко поражать цель.

— Согласен с тобой, друг, вот этим мы теперь и займемся. Когда вы сами-то решили ехать? — поинтересовался Алексей.

— У меня все готово. Сейчас я дать последний указаний, забрать вещи и идти к Милорадович. Курт схватил за руку проходящего мимо него Афанасия и подвел его к десятифунтовику. — Этот пушка иметь небольшой вес, и его можно перевозить даже две лошадь в упряжка, но я так думать, что на поле боя его будут двигать больше самим расчетом канониров. Вам нужно сделать длинные постромки с этим, как его там… хомут. Четыре человека смогут тянуть за них, а остальные толкать колеса и держать нужный направлений. Цеплять постромки нужно здесь, здесь и вот здесь за лафет.

— Да, понял, понял я, — качал головой Афоня. — А здесь можно петлю прочную кованую ввинтить. А для передка можно старую бричку пока приспособить, верх с нее снять, а на ось зарядный ящик приторочить.

Глава 9. Десант

Отъезжающих провожала большая толпа. Были тут и свободные от службы егеря, стояло все семейство Милорадовичей, хватало, как обычно, и зевак из местных.

— Не плачь, мама, на учение сына провожаешь. Бог даст, лет через шесть офицером его уже увидишь! — успокаивал Йовану Живан.

Такой веселый и жизнерадостный Радован при расставании тоже приуныл. Было видно, что и ему в окружении плачущих сестер хочется пустить слезу, но мальчишка все же держался молодцом. Ведь на него со всех сторон сейчас смотрело столько людей!

— Держись, солдат! Не забыл, что я тебя еще в Белграде два года назад в свои вестовые посвятил и даже пистоль потом вручил?! — спросил с напускной строгостью Егоров. — Считай, что у тебя теперь самая что ни на есть настоящая служба начинается! Возвращайся ко мне офицером, я буду тебя ждать! А это тебе от меня! — и он протянул ему егерский картуз и два желтых погона. — Волчий хвост на него потом сам себе заработаешь!

— Благодарю покорно, ваше высокоблагородие! — мальчишка, много раз сам видевший, как это делают егеря, надел картуз на голову и встал по стойке смирно. — Есть держаться и вернуться к вам назад офицером!

— Не подведи меня, братишка, — Лешка нагнулся и прошептал ему на ухо: — Я понимаю, что тебе там будет трудно со всякими зазнайками. Но ты держись и будь лучше их всех. Докажи, что Милорадовичи — это настоящий боевой род. Я в тебя верю и буду очень ждать.

— Спасибо! — прошептал Радован. — Я вас не подведу.

— Ну все, давайте в повозки! — распорядился Живан. — Алексей, я, как только устрою брата, заеду на обратном пути в поместье и потом обратно к вам на Буг. Расскажу, что там у них творится!

— Давайте! — кивнул Алексей. — Трогай!

В длительный отпуск сейчас уезжали Живан с Гусевым. Курт перебирался на постоянное место жительства в Козельский уезд, а Радован ехал поступать в императорский сухопутный шляхетский кадетский корпус Санкт-Петербурга. На Елисаветграде им следовало пересаживаться с ротных подвод и убывать через Умань почтовым трактом на перекладных. Там же, в Елисаветграде, Живану следовало подать пакет с документами подполковнику Баранову. И дней через десять, как рассчитывал Алексей, две его повозки должны были вернуться назад с таким необходимым сейчас орудийным припасом.

— Вы так рано уйти с моего дня рождения? И даже не попрощаться, — грустная Катарина укоризненно посмотрела в глаза Алексею.

Тому стало как-то неловко перед этой милой девушкой, и он стоял столбом, даже не зная, что ей ответить. Наконец он собрался с духом.

— Вы были так очарованы музыкой, сударыня, что я, право слово, никак не смел вас тогда отвлекать.

— Да, музыка была очень хорошей, — кивнула сербка. — Но она не есть главное. Вы никак не можете меня отвлекать.

— Понял, — улыбнулся Лешка. — Теперь я буду знать.

— Ваше высокоблагородие! — к майору бежал со всех ног вестовой Данила. — Ваше высокоблагородие, беда у казаков! — доложился он, судорожно дыша. — Разъезд их побили! Вот только что один с вестью подскакал. Как раз у того места, где вы за Ингулом их на рассвете обстреляли! Говорят, убитых у наших соседей много!

— Рота, в ружье! — рявкнул Егоров. — Поднять весь личный состав по тревоге! Лужин, ко мне! Берешь свой конный плутонг — и рысью к тому месту, где нападение было! С осторожностью только подходите туда! В ближний бой не ввязывайтесь и учтите, что это может быть под всех нас засада. Заходите к берегу крюком из степи, чтобы по вам из кустов вдруг не ударили. Мы тоже вслед за вами выдвигаемся! Все, давайте, братцы, вперед!

Два десятка егерской конницы выскочили из села буквально через три минуты. Чуть позже в ту же сторону устремилась и пешая сотня. По бокам и в голове ротной колонны, как обычно, следовали дозоры.

«Верст пятнадцать нам до места, — думал Алексей. — Эдак пехом мы там только через пару часов будем. Вот она, наша главная недоработка — плохая, просто отвратительная мобильность. Противник нам навязывает для боя то место, которое ему самому нравится. Доставляет на него рекой столько сил, сколько считает нужным, и бьет нас там, когда захочет. А нам пока нечего ему противопоставить. Хорошие же мы пограничники!»

На половине пути егерей обогнали несколько сотен казаков. Касперов самолично вел свой полк.

— Шевелись, зеленые! — крикнул он, и мимо с лихим посвистом проскочил первый эскадрон.

— Верст пять осталось, ваше высокоблагородие, — устало выдохнул бегущий рядом Макарович. — Нельзя нам быстрее, дыхалку собьем мы робятам, потом, ежели что, и воевать будет труднее.

Вдали послышались пушечные бабахи, а потом долетели и ружейные залпы.

— Ого, как там бьють! У наших пушек ведь нет, чаво это, выходит, турка стреляет? — донеслись из колонны возгласы егерей.

Через полчаса по прибытии на место боя открылась следующая картина: на берегу, в спешенном порядке стояло изрядное количество казаков и увлеченно палило в сторону