Случай не единственный. Екатерина Алексеевна регулярно подписывала аналогичные приказы: № 24 от 25 января 1968 года «О ежедневном бронировании билетов для Управления делами ЦК КПСС»[545] и № 26 в тот же день — для Управления делами Совета Министров СССР и Президиума Верховного Совета СССР[546].

* * *

Екатерина Алексеевна, следуя ленинским заветам, проявляла подчеркнутый «архитакт национальный». Однако речь не шла о сохранении национальной культуры в неприкосновенности. Подписанное Фурцевой 18 января 1964 года постановление коллегии Минкульта «Об итогах Всесоюзного совещания художественных руководителей музыкальных и хореографических коллективов» критиковало качество их репертуара за преобладание традиционных фольклорных мотивов и недостаточное внимание к борьбе советского народа за построение коммунистического общества[547]. Недооценка современного народного творчества и эклектичность репертуара, констатировала Екатерина Алексеевна, привели к тому, что отдельные коллективы утратили самобытность, индивидуальность, стали дублировать друг друга. Это относилось как к русским народным хорам, так и к коллективам других республик — Грузинскому, Азербайджанскому, Северо-Осетинскому ансамблям, «Лезгинке», отчасти Армянскому ансамблю.

Фурцевой и ее команде не нравилось и художественное оформление постановок: архаичные, этнографически-музейные костюмы часто не соответствовали репертуару, костюмы многих русских народных хоров (Воронежского, Оренбургского) отличались аляповатостью и откровенной безвкусицей.

Неудовлетворительным оказалось состояние академического хорового искусства: большинство республиканских капелл так и не стали примером для самодеятельных хоровых коллективов, а многие профессиональные хоры отличались весьма узким творческим диапазоном. Хоровые капеллы, как правило, игнорировали музыку народов «братских республик»[548], слабо расширяли репертуар за счет полифонической музыки и крупных вокально-симфонических произведений. Такие высокопрофессиональные коллективы, как Латвийский хор, Белорусская академическая капелла, капелла «Трембита», у которых в репертуаре были произведения крупной формы, чрезвычайно редко исполняли их и у себя в республиках, и тем более за их пределами. Концертные организации не проявляли должной активности в улучшении пропаганды хорового искусства, недооценивали его роль в воспитании эстетических вкусов народа.

Серьезные недостатки отмечались и в работе народных оркестров. Со своей стороны, композиторы недооценивали их возможности и почти не создавали для них оригинальных произведений, основанных на современном и традиционном народном творчестве.

Министерствам культуры союзных республик предписывалось организовать контроль за деятельностью художественных коллективов, устраивать их руководителям систематические творческие командировки, а также изыскать средства для записи на пленку (увы, дефицитную[549]) лучших музыкальных и танцевальных номеров. При министерствах следовало создавать на общественных началах (то есть без дополнительного финансирования) художественные советы по современному творческому костюму.

Министерству культуры РСФСР и Управлению культуры Мосгорисполкома поручили создать в столице СССР комбинат по обслуживанию коллективов с единым художественным руководством и штатом художников. Предусматривались меры по подготовке педагогов по народному танцу. Министерствам культуры РСФСР и УССР предложили также рассмотреть вопрос о создании одного-двух концертных коллективов балетной миниатюры, напомнив, что прежние «рекомендации Министерства культуры по этому вопросу остались невыполненными».

Третий съезд советских композиторов в Большом Кремлевском дворце. Вторая слева в среднем ряду — Е. А. Фурцева. Справа в среднем ряду — А. Н. Пахмутова. 1962 г. [ЦГА Москвы]

Фурцева просила Союз композиторов СССР установить более тесные творческие контакты композиторов с коллективами, оказывать им всемерную помощь в создании музыки для танцев, записи и обработке музыкального фольклора[550].

* * *

Фурцева как министр культуры СССР отвечала за празднование «знаменательных дат» в истории советской культуры. Так, ее приказом празднование XII Международного дня театра было приурочено к 150-летию со дня рождения Александра Николаевича Островского[551].

Приказ министра культуры СССР Е. А. Фурцевой «О проведении XII Международного дня театра». 6 февраля 1973 г. [ЦГА Москвы]

Фурцева лично занималась организацией юбилеев выдающихся деятелей культуры. Так, 2 ноября 1962 года она подписала постановление коллегии Министерства культуры «О подготовке к столетию со дня рождения К. С. Станиславского». В подготовку к юбилею включились театры, театральные общества, научно-исследовательские институты, творческие союзы, общественные организации, а также комитеты и учреждения, осуществлявшие культурные связи с зарубежными странами. Во всех союзных республиках были организованы республиканские комиссии по проведению юбилея и разработаны конкретные планы мероприятий. На Украине, в Эстонии, Молдавии и Узбекистане в честь юбилея готовились театральные фестивали имени К. С. Станиславского.

Президиум торжественного заседания в честь 100-летия со дня рождения К. С. Станиславского во МХАТе СССР имени М. Горького. 1963 г. [РГАКФД]

Управление культуры Исполкома Моссовета и Всероссийское театральное общество (ВТО) запланировали смотр режиссерского и актерского мастерства в театрах столицы, а Институт истории искусств и ВТО — научно-творческую конференцию, посвященную наследию Станиславского и его роли в развитии современного театра. Естественно, в подведомственных издательствах готовилась печатная продукция о Константине Сергеевиче, в том числе его биография, публикации его записных книжек и режиссерских партитур спектаклей[552].

Что касается здравствующих деятелей отечественной культуры, то следует заметить, что в качестве министра Екатерина Алексеевна Фурцева подписывала различные поздравительные телеграммы. Так, с гордостью вспоминал о телеграмме, полученной от Екатерины Алексеевны Фурцевой 10 ноября 1972 года, советский карикатурист Борис Ефимович Ефимов[553].

Поскольку подобные телеграммы Екатерина Алексеевна направляла нечасто, получить их считалось большой честью.

Поистине уникальна история с поздравлением Екатериной Фурцевой Юрия Григоровича 13 апреля 1973 года — в связи с присвоением звания народного артиста СССР, включенная в Хронологию основных событий творческой жизни Юрия Николаевича[554] и стоящая там в одном ряду с награждением правительственными наградами и встречами с видными деятелями отечественной и мировой культуры. За десять дней до его подписания Екатериной Алексеевной, 3 апреля, группа артистов балета Большого театра СССР направила письмо «уважаемому Михаилу Андреевичу»[555] Суслову с резкой критикой в адрес Григоровича, назначенного в 1964 году художественным руководителем и главным балетмейстером Большого театра и за восемь лет работы не поставившего «ни одного нового балета». («Забыли» всего-то навсего премьеру 1968 года — «Спартак», за который Юрию Григоровичу, Симону Вирсаладзе, Геннадию Рождественскому, Владимиру Васильеву, Михаилу Лавровскому и Марису Лиепе присудили в 1970 году Ленинскую премию в области театрального искусства.)

Причина составления письма во власть понятна. По словам его авторов, «самоуправство Григоровича» привело к разделению балетной труппы на «труппу Григоровича», занятую в его спектаклях и выезжавшую за рубеж, и труппу, которая оставалась в Москве. Юрия Николаевича обвинили в грубом и бестактном поведении, внесении нервозности в работу и, явно не без оснований, в зажиме молодых хореографов. Авторы послания Суслову нанесли и удар ниже пояса: «С приходом Григоровича в коллективе поощряется гомосексуализм, что является преступным явлением в нашем обществе»[556]. Обоснование было смехотворным: на гастролях в Париже в 1971 году Григорович-де обращал внимание нашей молодежи на свои встречи с Жаном Маре, Сержем Лифарем, Роланом Пети и Морисом Бежаром. (Можно подумать, что речь шла не об искусстве и балете.)