приходилось слишком долго ждать, то в конечном итоге задержка князя оборачивалась к пользе ожидающих.

Дружинник Раней поклонился ему, и Держимир кивнул в ответ. На самом деле Ранея звали Арне сын Сигтрюгга, и он происходил из давних, еще старым князем Молнеславом взятых заморянских пленников. Свирепо ненавидевший хозяйственные заботы, Держимир очень ценил заморянца и был с ним более вежлив, чем со многими боярами.

– Ну что там? – дружелюбно спросил Держимир, поднимаясь на крыльцо и похлопывая плетью по ноге, что тоже служило признаком хорошего настроения.

Раней, прихрамывая на перебитую когда-то ногу и громыхая связкой ключей на животе, торопился следом.

– Пришел купец дебрический – жаловаться хочет.

– На кого?

– На Черного.

– Гнать, – коротко отмахнулся Держимир.

Черный было домашнее прозвище Байан-А-Тана, а жалоб на брата он не слушал даже от «стариков», то есть от Озвеня и Звенилы.

– Я бы гнал, да он не велел, – ответил понимающий дружинник.

– Кто? – Недоуменно нахмурившись, Держимир обернулся.

– Черный. – Раней развел руками.

Держимир удивленно хмыкнул и ускорил шаг. Баян был горазд на причуды, но зачем ему тащить к князю жалобщиков на себя самого?

В гриднице было людно, но Держимир сразу выхватил взглядом черноволосую голову брата с гладко зачесанными назад и заплетенными в косу волосами. Стоящий Байан-А-Тан возвышался почти над всеми, кроме нескольких признанных великанов, и его смуглое лицо с выступающим вперед носом трудно было не заметить. И, как всегда, при виде этого лица на душе у Держимира повеселело.

– Брате! – радостно крикнул Баян. – Гляди, кого я тебе привел!

Взмахом руки он указал Держимиру на троих мужчин с дебрическими оберегами – на груди у них было приколото по маленькому серебряному рогу, подвешенному на кольцо. Одеты все трое были хорошо, в кафтаны из крашеного сукна с бронзовыми и серебряными пуговками, на шитых поясах висело по внушительной сафьяновой калите, и Держимир мельком глянул на Ранея, подумав о пошлинах. Понятливый заморянец успокаивающе опустил веки. Насчет пошлин его никто не мог обмануть.

Держимир прошел через гридницу к княжескому престолу и уселся, не выпуская из рук плети. Двое купцов приблизились с опаской, тоже не понимая, чем вызвано такое участие к ним самого обидчика, а третий шел широким, уверенным шагом, как видно, твердо решив не дать себя в обиду. Его русобородое широкое лицо показалось Держимиру знакомым. Наверное, тот уже здесь бывал.

– Мы, княже, гости честные… – решительно начал дебрич, но Держимир махнул на него свернутой плетью, и тот умолк.

– Я тебя еще не спрашивал, – с удивительным дружелюбием сказал князь и посмотрел на Тана. – Чего ты их привел-то, Черный?

– Ты послушай, что они рассказывают! – увлеченно воскликнул Баян.

Купец опять открыл рот, но Баян бросил на него косой высокомерный взгляд, как подрезал, – это он тоже умел, – и купец смолчал. По его лицу было видно, что он весь кипит от внутреннего возмущения. Да, немало мужества требуется от честных мирных купцов, чтобы ездить в город Держимира дрёмического!

– А что они рассказывают? – спросил Держимир у брата.

– Говорят, что Велемог задумал новый город строить. И прямо напротив нашего Трехдубья!

– Чего? – Держимир нахмурился, перевел взгляд с брата на купца. – Там же у него… постой… Боровск? Лебедин?

– До Лебедина ближе, – подсказал Дозор, хорошо помнивший речевинский берег.

– Так что – сгорело, что ли?

– Не сгорело, а Велемог новый город заложил! – увлеченно восклицал Баян. – Как по-твоему – зачем? Вон купец – и тот догадался! Мне и то грозили: вот погоди, говорили, сокол черный, вот построит князь речевинский новый город, соберет туда дружину, вот он вам…

– Да ты что же… – начал Держимир, с престола наклоняясь к купцу, как орел к букашке.

Купец попятился. Звенила, сидевшая на нижней ступеньке, потянулась к Держимиру, звякнув подвесками.

– Погоди, княже! – начала она.

Держимир не глядя оттолкнул ее руку.

– Слушай, брате! – с укором осадил его Баян и досадливо поморщился. – Погневаться ты еще успеешь. Лучше вели торговым гостям толком рассказать, что за город.

Держимир выпрямился, откинулся на спинку кресла. Плеть подрагивала в его опущенной руке, и купцы опасливо косились на нее.

– Рассказывайте, что видели! – надменно приказал Держимир.

Старший из купцов потоптался на месте, напыжился, но промолчал. Оскорбленная гордость не могла смириться с таким обращением, хотя от Держимира Прямичевского и не ждали ничего хорошего.

– Торговому гостю обидно! – понимающе подсказал Раней. – Ты спроси, княже, на что он жалуется-то? Тебе расхода всего на две полушки, а ему утешенье. Глядишь, и разговорится.

Держимир нетерпеливо дернул бровью, и Раней кивнул купцу: рассказывай, мол.

– Да всего-то и дела – я ему конем волокушу с горшками опрокинул! – крикнул Баян, досадуя на задержку. – Ну побилось кое-что…

– Не кое-что, а шесть горшков, четыре кринки, два каганца треснуло… – наконец подал голос купец. – Товар у меня хороший, из Красного Холма! На три куны.

Держимир недовольно скривил рот и бросил взгляд на Ранея.

– Тебе все будет заплачено, добрый человек! – вежливо сказал купцу Раней. – А теперь не гневай князя и расскажи, что за город ты видел у речевинов.

Поуспокоившись, купец стал рассказывать. Проплывая от дебричей по Истиру, купцы видели на речевинском берегу, между становищами Лебедином и Боровском, начатое строительство новой обширной крепости. Целый мыс был отрезан от берега, там копали ров, поднимали вал и уже привезли множество дубовых бревен – ставить тын. Внутри, на мысу, купцы видели несколько построек, просторные дружинные избы, хоромы для воеводы. До конца работ было еще далеко, но размах будущего городка наводил на мысль, что здесь поселится не меньше сотни постоянной дружины. Это втрое больше обычной дружины становища.

По мере рассказа на лице Держимира сгущалась туча, даже Баян стал серьезным и сосредоточенным. Дослушав, князь некоторое время помолчал, потом со всей силой ударил плетью по полу. Звенила отшатнулась в сторону, но князь даже на нее не глянул.

– Вела и Морок! – хрипло шепнул он, и лицо его скривилось, как будто он никак не мог проглотить горькое известие.

– Это он на нас рать собирает! – бухнул Озвень.

– Да на кого же еще? – злобно ответил Держимир. – Глядите-ка – даже купец догадался! А уж ты, воеводушка, и подавно! Плохо ты щит кидать умеешь!

На лице Озвеня отразилось недоумение, а Баян мгновенно изобразил удар по лбу. Но Озвень все равно ничего не понял.

Держимир досадливо махнул рукой на купцов, и Раней поспешно увел их. А Держимир вскочил с места и заходил взад-вперед по гриднице. Эта новость грозила испортить ему настроение надолго. И именно сейчас, когда впереди ждало такое важное дело! Важнейшее, быть может, дело всей его судьбы! Стремительно расхаживая взад и вперед, он глубоко и звучно дышал, словно тяжкими усилиями подавлял злобный дух разрушения, рвущийся наружу. Но за секиру князь Крушимир не хватался – за