Невозмутимее всех был Рыков. Стремясь поспеть на выручку терпящим бедствие, он прыгнул в воду и добрался до них вплавь, потому что посуху переход из галереи в галерею мог занять много времени. Он успел как раз вовремя. Курбан, все это время державший сына на руках, был в таком изнеможении, что с трудом держался на воде, а Лера, так та вообще от страха забыла, что умеет плавать. Мало толку было и от растерянного Панамы. Хорошо, что подоспели спасатели в лице Толика и Германа, которые и помогли им выбраться на берег.

– Гарун, ты должен бороться, – тихо говорил Курбан, стоя на коленях рядом с сыном и глядя в его закрытые глаза. – Понимаешь, умирают те, кто сдается. А ты должен бороться, захочешь жить – будешь жить.

– Господи, был бы я волшебником, – прошептал Панама. – Все бы отдал за исполнение одного-единственного желания.

– Гарун, держись, слушай меня, – Курбан все говорил и говорил, не умолкая ни на мгновение. Он чувствовал: стоит ему только замолчать – и ниточка, соединяющая его с сыном, оборвется, душа Гаруна покинет тело и ее не вернуть обратно. – Держись, цепляйся за жизнь! Прогоняй свою слабость! Гони плохие мысли, думай только о том, что у тебя было хорошее! Будет хорошее! Повторяй: я хочу жить, я буду жить! Ты же мужчина, ты горец, ты не можешь сдаться!

Панама, не в силах смотреть на тягостную сцену, отвернулся. В его глазах стояли слезы. Лера с сухими глазами опустилась на колени по другую сторону неподвижного тела умирающего и молча погладила его по мокрым волосам.

– Гарун, ты видишь, сынок, все мы, я, твой папа, твои друзья, мама там, дома, все мы просим тебя остаться с нами! Борись сынок! Борись! Как отец прошу тебя, борись!

Герман почувствовал, как к горлу подступил комок. Он повернулся к Рыкову, словно надеясь найти у него сочувствие, как вдруг заметил, что тот делает ему какие-то знаки. Странно, чего он хочет? О чем сейчас можно говорить, когда такое горе? Хотя, с другой стороны, пора подумать и о живых, о том, что будет с ними. Такие мысли мелькали в голове Германа, пока он следил за непонятным поведением Толика.

Тот с невозмутимым видом опустился на колени рядом с Лерой, взял руку Гаруна и, оголив ее, стал нащупывать пульс.

Панама и Герман обменялись недоуменными взглядами.

«Кто это? – спрашивали глаза Геннадия. – Откуда он взялся?»

Герман сделал успокаивающий жест, дескать, свой, плохого не сделает.

Геннадий пожал плечами. То, что парень, которого привел Александров, далеко не прост, это ясно, все видели, как он стрельнул в преследователей. Если бы не он, еще неизвестно, остался бы кто в живых. А вот из чего он палил и где сейчас это необыкновенное оружие, непонятно. Ну да ладно, это можно выяснить и позже, а вот что он сейчас делает…

Герман остановился над Толиком, словно оберегая его от чужого вмешательства. Повредить Гаруну уже ничто не могло, а, учитывая способности Анатолия, вполне возможно, он что-то придумает. Так рассуждал Герман.

Между тем Анатолий, бережно положив руку раненого вдоль тела, встал и, тронув Курбана за плечо, поманил его в сторону. Тот отрицательно дернул головой, не прекращая своего тихого разговора с сыном. Толик молча отошел в сторону.

– Что ты там делал? – с упреком спросил Герман, когда тот приблизился. – Неужели не видишь…

– Мне нужно было кое-что выяснить, – жестко сказал Толик. – Я заметил, что этому парню делали недавно внутривенную инъекцию. Кто-нибудь знает, что ему вводили?

– Да хрен его… – начал было летчик, но Панама, услышав разговор, перебил его:

– Эти гады проводят какие-то опыты. Они хотели и нас с Курбаном…

– Какие опыты?

– Не знаю! – отрезал Геннадий, которому не нравилась настырность новичка. – У Леры лучше спросить, они вместе были.

Толик, обернувшись, встретился глазами с Лерой, с некоторым недоумением следившей за странным поведением друзей. Толик кивнул ей, подзывая к себе. Девушка вздернула подбородок.

«Не много ли себе позволяете, молодой человек?»– говорило выражение ее лица.

Толик с покаянным видом прижал руки к груди, после чего выставил вверх один палец. Указательный.

«Одну минуточку! – бросил он наугад ультразвуком. – Всего один вопрос. Вам что-то вводили в кровь?»

Лера вздрогнула и растерянно кивнула.

Сердце Толика запело от радости. Все так, как он думал.

Он повернулся к Герману и негромко, но так, чтобы все слышали, произнес:

– Все в порядке! Гарун будет жить!

– Не шути так! – возмутился Панама. – Кто ты такой, чтобы раздавать…

– Подожди! – остановил его Герман. Ему подумалось, он понимает, что имеет в виду Толик. Ведь он тоже услышал безмолвный вопрос! – Толик, ты хочешь сказать, что мы… големы?

– Нет! – засмеялся Рык. – Пока, слава богу, вы не големы, и, надеюсь, не станете ими. Пока что вы только киборги. А найду я компьютер…

– Замолчите! – с гневом произнес Курбан. – Мой сын… а вы… Замолчите, если вы мужчины!

– Простите! – Анатолий сразу посерьезнел. – Простите меня, пожалуйста! Я искренне…

– Мальчик, прошу тебя, не мешай! – Глаза Курбана блестели от слез. – Не мешай!

Герман сжал руку Толика. Тот ответил взглядом. Поняв друг друга, они одновременно повернулись и отошли в глубь галереи. Заинтригованный Панама последовал за ними.

– Ребята, может, вы объясните, что происходит? – спросил он. – Мне кажется, сейчас совсем неподходящее время для забав.

– Гена, тебе успели сделать укол? – ответил вопросом на вопрос Герман.

– Нет, не укол! – Капельницу! – поправил его Рыков.

– Какую капельницу, какой укол? Вы чего…

Видя, что диалога не получается, Герман молча взял Панаму за руку и закатал рукав. Следа от иглы не было. Он бросил взгляд на Толика. Тот, пользуясь растерянностью Геннадия, быстро осмотрел вторую руку. И отрицательно качнул головой.

– Да объясните вы, в конце концов, что происходит? – разозлился Пономарев.

«Герман, мы теряем время! – произнес ультразвуком Рыков. – Я уже все проверил. Парень, тот, которого ранило, будет жить, головой ручаюсь. Он и девушка… Лера, они получили „Авиценну“ и теперь стали неуязвимы. Вернее, почти неуязвимы. Как и ты, впрочем».

– И что теперь? – спросил Герман вслух. – Как это объяснить ребятам?

– Что объяснить? – не понял Панама. – О чем ты?

«А не надо ничего объяснять! – Толик улыбнулся. – Скоро они сами все поймут. А пока давай поищем выход. Это тот же коридор, с которого ты начал свое путешествие?»

– Да, вроде бы тот! – ответил Герман, оглядываясь по сторонам. Вход на высший уровень, с которого спустились бывшие узники, все еще был открыт, и оттуда в темную галерею падал квадрат света.

– Что