– Ты позвони, и я сразу за тобой приеду, – пообещал Константин Олегович.

Светлая машина давно скрылась за изгибом дороги, а он все сидел, не шевелясь, устремив взгляд вперед сквозь лобовое стекло, и ничего перед собой не видел.

* * *

– Ты представляешь, вот этот наш лес, – Мила кивнула на покрытую легкой зеленой дымкой стену деревьев, – и лес у меня в деревне – один и тот же. Мы с Костей осенью за грибами ходили и как раз к нашему поселку вышли.

– Да? – удивилась Лера. – А я не знала.

– Как ты могла не знать, если я тебе сто раз карту показывал? – опешил Казанцев.

Лера пожала плечами. Затем выглянув в окно, констатировала:

– Не повезло.

Да, им не повезло: ясным солнечным днем небо неожиданно заволокло облаками, закапал несильный теплый дождь и напрочь помешал накрыть стол в саду. Даже если и кончится быстро, под мокрыми деревьями не посидишь.

– Ладно, давайте в доме устраиваться, – вздохнула Мила, – на террасе. Выпить бы, что ли?

– Выпить можно, – подхватила Света. – У меня вино есть. Мартини, как всегда. Вчера из дома захватила. А купила как раз накануне.

– Почему вчера? – не поняла Мила.

– Да так. Я у Леры с Сашкой ночевала. – Светлане не хотелось говорить о вчерашнем. Теперь это было только ее дело. Ее семейное дело.

– Неси, – велела Мила. – А хочешь, я принесу. Где он?

– В машине. В багажнике моя дорожная сумка, желтая с коричневыми ручками. Расстегнешь – бутылка сверху лежит. Иди, а я пока овощи вымою.

– Картошку сварим? – спросила Лера, которой вообще-то не хотелось приниматься за готовку.

– Конечно. Мила, – спохватилась Света, – куртку мою надень, она с капюшоном и не промокает совсем.

Мила натянула чужую куртку, накинула капюшон. Постояла на крыльце, глядя на противный дождик, и стала осторожно спускаться по мокрым ступенькам.

Она едва успела удивиться странно знакомому и совершенно неуместному здесь хлопку, когда Казанцев, больно дернув ее за руку, мгновенно втащил обратно и судорожно стал ощупывать.

– Ч-черт… – прошипел Александр. – Все в дом! Живо!

Саша исчез, нелепо пригибаясь за едва опушенными, еще не распустившимися почками кустами смородины, а подруги так и стояли, ошарашенно глядя на легкий весенний дождь.

Казанцев вернулся минут через десять, злой и суровый. Прикрикнул:

– Ну чего вы тут торчите? Я же сказал – в дом!

– Никого? – робко спросила Лера.

Он помотал головой.

– Нужно в полицию звонить. Лер, ты не помнишь, куда я сунул визитку участкового? Летом тот приходил и оставил визитку.

Лера сглотнула слюну и помотала головой.

– Нет! – тоненько вскрикнула Светлана.

А Мила почему-то едва прошептала:

– Не надо.

– Ты что, – заорал Казанцев Свете, не обращая на Милу никакого внимания, – не понимаешь, что тебя хотели убить? Это ведь в тебя стреляли, дура! На Милке твоя куртка!

– Саш… – Света кашлянула, и голос вернулся. – Не надо. Ты же все равно никого не нашел. И участковый не найдет. С чего ты взял, что стреляли в нас? Мало ли, может, кто-то оружие проверял. Стреляли, скорее всего, в воздух.

– Светочка, – шумно вздохнув, заговорила Лера, – ты ведь понимаешь, что стреляла Лиза. Да? Почему ты ее выгораживаешь? Зачем? Она же хотела тебя убить!

– Идите вы к черту! – закричала Светлана. – Неизвестно кто в кого пальнул, а вы…

– Лиза? – удивилась Мила. – Славкина жена?

Но на нее опять никто не обратил внимания.

– Даже если это была Лиза, ее здесь давно уже нет. И мы ничего не докажем. – Теперь Света говорила тихо, едва слышно. – Сходи за бутылкой, Казанцев, я выпить хочу.

– Участковому мы все-таки позвоним, – роясь в старом секретере, объявила Лера. – Нормальный парень, разберется.

Наконец найдя нужную визитку, она протянула ее Казанцеву. Но абонент оказался недоступен.

– Я вот чего не понимаю, – принялась рассуждать Лера. – Зачем Лизе убивать тебя? Если, конечно, она… убийца. Проще уж Виктора Федоровича. Тогда все деньги сразу перейдут им.

– Она его любит! – вдруг выпалила Светлана. Удивилась, что эта мысль никогда раньше не приходила ей в голову, и повторила спокойнее: – Любит и никому не отдаст.

Потом задумалась.

Жена Вячеслава ненавидит ее не столько потому, что Света претендует на деньги Лизиного свекра. Главное, она претендует на его любовь, чего Лиза ей никогда не простит. Господи, как только раньше-то до этого не додумалась! Ведь достаточно было обратить внимание на то, как Лиза смотрит на Кузьменко-старшего.

Ей не нужен Слава, она с радостью от него избавится. И девушка Настя тут совсем ни при чем.

Ей нужен Виктор, и Лиза будет бороться за него насмерть.

Самое страшное, что у нее дети. И если Света, рассказав о Лизиных покушениях на свою жизнь, лишит их матери, ей будет нечего делать в этой семье. Что сказать Степке, если тот спросит, где мама? А мальчик спросит. Обязательно.

– Саша, принеси мне телефон, – попросила Мила. – Сотовый в куртке, в правом кармане. Бордовая куртка, висит на вешалке.

Ей захотелось немедленно уехать. У нее не было сил слушать про чужие проблемы.

– Костя, забери меня…

Мила слышала голос мужа – а тот говорил, что попал в аварию и ждет ГАИ – и чувствовала, что жизнь кончилась.

* * *

Даже когда человек каким-то уж очень знакомым жестом поднял руку с зажатым в ней тоже очень знакомым предметом, направленным на видневшуюся на крыльце фигурку в яркой куртке, Валерий Турман еще не понимал, что сейчас произойдет. Или уже понимал? Во всяком случае, компьютерщик не помнил, как почти мгновенно очутился вдалеке от кустов, за которыми прятался, наблюдая за Светланой. Наблюдение за ней ему до смерти надоело, и он уже всерьез подумывал, не бросить ли все это к чертовой матери, да заодно и забыть навсегда о бывшем бабушкином участковом докторе Елизавете Дмитриевне. Он-то, Валерий, ничего противозаконного, по крайней мере, такого, из-за чего можно оказаться за решеткой, не совершил. А если и совершил, то доказать что-либо невозможно. Да, да, отныне пусть Елизавета Дмитриевна решает свои проблемы сама.

Долговязый парень, что приехал с тремя девушками, метался по участку, по дорожкам, вокруг дома. Турману сквозь мелкую листву было хорошо его видно. Человек с пистолетом как-то мгновенно испарился, и ему, Валерию, тоже нужно было немедленно уезжать отсюда. Но он все стоял и наблюдал за суетящимся парнем.

Когда неделю назад Елизавета Дмитриевна позвонила ему и попросила о помощи, он согласился из чистого любопытства: его занимала женщина, попытавшаяся чуть ли не обвинить его в убийстве – прямо, можно сказать, у тела только что умершей бабушки. Докторша Елизавета отлично знала, что бабушку Валера любил и никогда не мечтал о ее смерти. Врачиха не могла этого не понимать, не круглая же дура, в самом деле, но тем не менее намекнула с ехидной усмешечкой, не внучек ли бабулю траванул. Тогда Валерий был по-настоящему оглушен, потому что бабушку очень любил, и смерть ее казалась ему чем-то непереносимо страшным, но потом, по прошествии некоторого времени, слова Елизаветы вспомнил. И всерьез задумался, что это было: неконтролируемая дурь и хамство или дешевая попытка лишить человека, перепуганного смертью близкого родственника, последней воли. Просто так лишить, из любопытства и подлости. А может быть, и для шантажа.