– Итак, мы путешествуем опять вместе, – сказал ей Гель немного насмешливо.

– Да, и я поеду с вами, пока не упаду с лошади или не предам вас в руки правосудия, – ответила ему Анна.

Путники наши выехали из гостиницы уже в первом часу ночи. Прибыли же туда ровно в восемь часов вечера. И за все время, проведенное здесь, Гель спал только несколько минут за столом. Анна же спала не больше часу, перед тем как спуститься в общую комнату, где она ждала Геля, так что, в общем, все они чувствовали себя усталыми и разбитыми, а между тем им предстояло еще несколько часов спешней и непрерывной езды, если они хотели хоть немного опередить гнавшихся за ними Барнета и его людей. Лошади последних, вероятно, были уже сильно утомлены, и, кроме того, сами всадники тоже нуждались в отдыхе, и им приходилось постоянно останавливаться и расспрашивать встречных, так что опередить их было нетрудно.

Они долго ехали молча, пока наконец не прибыли в Ноттингам. Тут их ждало неожиданное препятствие: привратник городских ворот ни за что не хотел пропускать их, и только золотая монета, вовремя сунутая ему в руку Гелем, заставила его открыть ворота и пропустить их. Во время переговоров с ним Гель не спускал глаз с Анны, так как боялся, что она вдруг станет звать на помощь и попросит привратника задержать своих спутников, но Анна хорошо понимала, что один, да к тому же невооруженный, человек ничего не сделает с тремя такими решительными и воинственными людьми, как Гель и его два спутника, и поэтому сидела молча и поехала также молча с ними дальше. Они наконец оставили город за собой и въехали в густой лес, где им пришлось пробираться почти шагом. Наконец в седьмом часу утра, сделав за шесть часов почти двадцать одну милю, они остановились для отдыха в скромной гостинице в Скардиффе. Все, за исключением Кита Боттля, едва держались в седлах и от усталости готовы были упасть на землю.

К глубокому огорчению Геля, оказалось, что здесь они могли достать только одну свежую лошадь. Боттль тотчас же сел на нее и проехал немного назад, чтобы сторожить на большой дороге: не покажутся ли опять их преследователи? Другим пришлось довольствоваться тем, что они отвели своих измученных лошадей под навес и там, не расседлывая их, накормили и напоили. Гель, раньше чем идти отдохнуть, позаботился о том, чтобы заручиться на всякий случай надежным сторожем для своих лошадей, так как боялся, чтобы Анна как-нибудь не испортила их, чтобы помешать ему ехать дальше. Но Анна и ее паж, по-видимому, так устали, что помышляли теперь только об отдыхе, да к тому же он заметил, когда она расплачивалась, как всегда, заранее с хозяином гостиницы, что кошелек ее значительно опустел, так что подкупить кого-либо ей было уже трудно. Обстоятельство это невольно привело Геля к заключению: или она должна была в самом непродолжительном времени прибегнуть к крайнему средству, чтобы задержать его, или дело дойдет до того, что ему придется взять на себя все дорожные расходы, которые она будет принуждена делать, продолжая следовать за ним с целью выдать его в руки правосудия.

В ту минуту как Гель собирался вслед за Анной войти в дом, он увидел старика, сидевшего на скамейке перед домом за кружкой пива. Старик смотрел на них с видимым любопытством и не прочь был вступить в разговор. Когда Гель поравнялся с ним, он встал, низко поклонился и спросил:

– Как изволили путешествовать, ваша милость? Не повстречались с разбойниками?

– С какими разбойниками? – с удивлением спросил Гель.

– Их у нас теперь целая шайка, ваша милость, они грабят кого только могут на большой дороге, а наши констебли так боятся их, что смотрят на проделки сквозь пальцы и предоставляют каждому защищаться как он может.

– Вот как! – заметил Мерриот, многозначительно взглянув на Анну, которая подошла поближе, чтобы послушать, о чем он говорил со стариком. Увидев взгляд Геля и поняв, что этим он хочет еще раз напомнить ей, что ее безопасность зависит от него, она вспыхнула и решила про себя, что пришла пора положить конец этому и сделать все, что от нее зависит, только бы задержать его. Он понял ее мысль и только улыбнулся в ответ. Она сейчас же поспешила в свою комнату, сопровождаемая Френсисом, а Гель пошел к себе вместе с Антонием, который и прислуживал ему во время обеда. Потом оба они растянулись на своих постелях, причем Гель перед тем заглянул в коридор и увидел, что верный паж, как всегда, лежит на скамейке у дверей комнаты своей госпожи.

Гель и его спутник проспали целых два часа. Наконец, ровно в десять часов, Гель проснулся, посмотрел в окно, – все было тихо, выглянул в коридор и вдруг увидел, что Френсиса там уже нет. Он быстро разбудил Антония, так как смутное предчувствие говорило ему, что дело тут нечисто. Они оделись и вышли в коридор, а оттуда спустились во двор, где стояли их лошади. Обе лошади, принадлежащие ему и Антонию, были на месте, но лошади Анны и ее пажа исчезли бесследно. Гель сейчас же призвал конюха и от него узнал, что час тому назад Анна с Френсисом выехали из гостиницы и поехали в северном направлений.

– Надо спешить, Антоний, – проговорил Гель мрачно. – Поезжай скорее за Китом и затем вместе с ним догоняй меня. Я уверен, что она поехала вперед, чтобы устроить нам ловушку и выдать нас властям. Увидев, что ничего не может поделать сама, она решила теперь прибегнуть к чужой помощи.

– Да, решение женщины редко бывает неизменным, – глубокомысленно заметил Антоний.

– На то она и женщина, – ответил на это Мерриот, обрывая разговор и быстро садясь на лошадь, и оба они выехали одновременно из ворот гостиницы.

– Поезжай скорее за Китом, – повторил еще раз Гель, – а затем быстро догоняйте меня, я же поеду и постараюсь, если можно, накрыть вовремя эту даму и ее пажа, а то мы, пожалуй, очутимся между двумя огнями, так как Барнет со своими людьми тоже ведь не дремлет.

Гель пустил лошадь в галоп, охваченный беспокойством: он не так боялся предстоящей ему лично опасности, как того, чтобы Анна по дороге не повстречалась с разбойниками, о которых рассказывал ему старый крестьянин. Он проехал, однако, целых четыре версты, не встретив ее. Кит и Антоний тоже еще не догнали его, он так был занят одним – мыслью о ней, – что даже не заметил, как вдруг при самом въезде в город Клоун очутился в толпе, занявшей почти всю проезжую дорогу.

Однако и тут еще мысль о ней настолько поглощала его, что в первую минуту он даже не сообразил, что подобное сборище могло иметь какое-нибудь отношение к нему лично. А между тем он должен был ожидать нечто подобное, ведь именно так и должна была поступить Анна, потеряв всякую надежду задержать его иным путем. И только тогда, когда вся толпа ринулась на него и чья-то рука схватила его лошадь под уздцы, он наконец понял, что попал в расставленную ему ловушку и что местный констебль собрал всех этих людей, чтобы с их помощью захватить его. Недаром же один из присутствующих дернул его за рукав со словами: «Сдавайтесь, вы наш пленник!» А другие загородили всю проезжую дорогу каким-то старым огромным экипажем, который они вытащили откуда-то с боковой тропинки.