было две спальни. На первом – крохотная кухня со столовой, гостиная и ванная комната. Хозяева, судя по всему, успели переехать – ничего ценного, кроме люминариев, в доме не осталось.

Кинна я нашла в столовой, где он пробуждал камни, разложив их на обеденном столе. Пока он этим занимался, я прошла на кухню и наполнила чайник свежей водой – водопровод исправно работал. Рядом с дровяной плитой нашлись сухие поленья, и когда Кинн освободился, то с помощью взятого из поместья игния разжег огонь, а я поставила чайник.

Пока вода закипала, Кинн принес откуда-то бумагу и карандаш и, пристроившись у небольшого кухонного столика, уверенными движениями набросал план городка, отметив два дома, вокруг которых теперь горели щиты. Потом задумчиво постучал острием карандаша по второму дому. Я спросила:

– Кто мог возвести этот щит?

– Я бы спросил по-другому: каковы шансы, что этот щит – случайность? Мы в заброшенном городке. За нами гонятся Волки. И тут же оказывается кто-то еще. Такое мало смахивает на совпадение. Тем более, – он обвел карандашом второй дом, – этот кто-то сильно рисковал, так поздно создавая щит. Словно хотел узнать, есть ли здесь другие люди, и если да, то где.

Тени вскрикнули совсем рядом, и по моим рукам словно заплясали маленькие иголочки.

– Они ищут нас?

Кинн пожал плечами.

– Вряд ли. Зачем? Тем более что никто, кроме Волков, не знает, что мы живы.

– Значит, их цель – сами Волки? Но… Кому здесь могут быть нужны эти головорезы?

Я заметила, что взгляд Кинна слегка остекленел, словно того поглотила какая-то мысль.

– Ну конечно… Как мы могли забыть! – Он повернулся ко мне, на его лице высветилось понимание, которое тут же сменилось холодной злостью. – Каратели.

Мои глаза расширились. Сегодня Псы должны были явиться к воротам Зеннона. И ни один из них не пришел. Должно быть, Каратели, ожидавшие их, решили выяснить, что случилось с их верными слугами, и отправились к убежищу. Сначала к первому, сгоревшему, а потом… Они догадались про поместье? Наверняка. А там…

– Волки оставили после себя следы, – в голосе Кинна зазвенела уверенность. – Они никогда не заботятся о чистоте. Домики в Волчьем логе давно бы превратились в зловонные логова, если бы женщины не наводили порядок. А Боза слишком туп и к тому же разъярен гибелью сестры, чтобы подумать о том, что у Карателей наверняка возникнут вопросы, если, не обнаружив Псов, они найдут повсюду следы Волков.

– Если это Каратели, тогда понятно, почему их щит гораздо сильнее. Но как они успели?..

– Они наверняка верхом.

Я еще раз посмотрела на план и спросила:

– Но если Карателям нужны Волки и они не знают о нас, то… Что нам делать? Переждать?

Кинн сдвинул брови. На его правом виске запульсировала тонкая жилка.

– Вопрос в том, что Каратели собираются делать с Волками. Что, если они их в итоге отпустят? Разве Волки расскажут правду о сгоревшем убежище? Нет, Боза будет всё отрицать. И в конце концов, это не Волки расправились с Псами. Но, если их отпустят, Боза не успокоится, пока не выследит нас. Он будет пре следовать нас до самого Альвиона.

Крики Теней словно когтями впились в мое сердце, и я сжала руки в кулаки, чтобы не поддаваться страху, расползающемуся по всему телу.

Кинн, ничего не заметив, продолжил:

– Нам надо бежать отсюда. Каратели видели, где укрылись Волки. Они не упустят своего шанса побеседовать с ними как можно раньше, с рассветом. К счастью, у нас есть небольшое преимущество, – он слегка мне улыбнулся.

Я заставила себя улыбнуться в ответ и тут же отвернулась к чайнику, который как раз закипал. Без особой надежды заглянув во все шкафчики, я наткнулась на засушенный букетик душицы и относительно сносно смогла заварить чай. Ужинали мы лепешками с мясом прямо тут, на кухне. Оба были без сил, поэтому молчали.

Мысли, не привязанные к разговору, рванулись туда, куда я пыталась их не пускать, – в пустое, лишенное всякого дыхания поместье.

Я даже не простилась с ними как следует. Последнее, что они обо мне запомнили, – как в злости я швыряю в Олеа игний.

Завывания Теней вновь полоснули меня по сердцу, и я крепко сжала чашку с горячим чаем. Исходящие от нее тепло и запах душицы немного привели меня в чувство.

Напротив в мягком свете люминария сидел Кинн и рассеянно дорисовывал на плане речку. Глядя на выверенные, четкие движения карандаша, я поняла, что успокаиваюсь, и через пару минут меня начало клонить в сон. И тут мне пришла в голову мысль, от которой я резко проснулась.

Кинн, наверное, рассчитывал, что мы разойдемся на ночь по спальням, раз уж их тут две. Но я не смогу заснуть одна после того, как увидела этим утром пустую комнату Нери.

И, прежде чем обдумать свою просьбу, я спросила:

– Мы можем провести ночь вместе?

Кинн поднял на меня слегка растерянный взгляд, и меня окатило жаром – до кончиков пальцев на ногах.

– Я… имею в виду…

Он кивнул с таким невозмутимым видом, что я задохнулась. Он же не предполагает?.. Но Кинн, опустив глаза на нарисованный план, серьезно сказал:

– У меня тоже до сих пор те комнаты перед глазами. А спать всё равно придется по очереди, будильника здесь нет.

Я выдохнула от облегчения. Мне надо срочно поспать, а то неизвестно, что еще я выдам от усталости.

Нагрев немного воды и по очереди умывшись, мы расположились в гостиной, где стоял широкий диван, пахнущий пылью. Кинн настоял, чтобы я легла первой.

– Тебе лучше бодрствовать с утра, ведь ты сможешь сказать, когда будет безопасно выходить.

Сам он устроился на кресле у окна. Последнее, что я запомнила, – профиль Кинна, увлеченно рисующего что-то на бумаге.

Когда Кинн разбудил меня, я с трудом поднялась и, пошатываясь, перебралась в кресло, хранившее его тепло. Кинн тут же уснул, а мне пришлось изо всех сил бороться со сном – даже вопли Теней едва задевали мое сознание. И тогда, чтобы не заснуть, я взяла листы бумаги, оставленные Кинном на небольшом столике рядом с креслом. Это были наброски карты – той самой, которую я видела в его комнате.

Я прикоснулась к уверенным линиям кончиками пальцев. В груди что-то затрепетало – словно я держала в руках не карту, а страницу из дневника.

Кинн никому не открывал, как мастерски он рисует карты. На том листке, который я подобрала в библиотеке, когда мы работали над островными диалектами, изображение было и правда