Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А после перевожу взгляд на пальцы Алана, обхватывающие вилку и… Самые неприличные мысли, фантомные касания к телу. Жесткая хватка, которая быстро сменяется нежностью.
Слова Лены крутятся в голове. Служат моральной подпиткой, чтобы не сбежать через окно. Или не закрыться, превращаясь в молчаливую и тихую Анну, которой я была после аукциона.
Разве плохо хотеть большего?
Да, желания порочные и нестандартные, выворачивающие наизнанку. А ещё такие отношения порицаются в обществе. Мужчина можно иметь вторую семью на стороне, а девушке встречаться с двумя – точно нет.
Но самое главное я сделала. Я озвучила своё желание, призналась в чувствах к ним двух. Может, ломано и неправильно, непонятно. Но я сделала это. А дальше решение за мужчинами.
– Ты теперь молчать будешь, куколка? Плохая тактика, - Давид постукивает пальцами по столу, едва отпивает свой виски. – Считай, что это свидание на троих.
– Двое из которых мечтают убить друг друга?
– Заметь, Анют, - Алан едва приподнимает угол губ, стреляет взглядами. Прямо в сердце, на поражение. Смертельный исход. – Мы учли твои пожелания. Не ссоримся, не прогоняем друг друга. А ты всё равно недовольна.
– Потому что он! – жалуюсь, как маленькая. Указываю на Давида. – Говорит пошлости. А ты его поддерживаешься.
Поправляю волосы, тру кончики пальцев. Мне кажется, что со мной всё не так. И наряд простой, и прически никакой. Легкий макияж, да и тот не в счет. А мне хочется быть красивее.
Волнение сковывает что-то внутри, давит камнем на грудь. Даже дышу через раз, в легкие кислород почти не попадает. Всё забито волнением, гарью и пеплом.
Кажется, что я сожгла всю свою жизнь. И непонимание самой себя тоже принесла на алтарь. Чтобы честно сидеть здесь, ужинать с двумя мужчинами. От которых сердце сбивается с ритма.
Бешено колотит о ребра. А после замирает, пропускает удары – когда Алан или Давид начинают говорить со мной.
– Я хочу уехать из города, - произношу то, о чем думала эти дни. – На выходные. Навестить бабушку, провести с ней время. Немного отдохнуть.
– Скажешь, когда именно, я отвезу, - Алан кивает, не задавая лишних вопросов. – Если ты не против, конечно.
– Не против, - поджимаю губы, чтобы не улыбаться слишком счастливо.
– Или могу отвезти я, - Давид кивает, заставляя снова волноваться. – Выбор за…
– Выбор? – напрягаюсь, встряхиваю волосами. – Новое правило. Не хочу даже слышать это слово, ладно. Вот здесь сидит, - прикасаюсь к шее, строю глазки. Я не умею это, наверняка, выглядит жалко. Но никто из мужчин не говорит об этом. – Хватит.
– То есть, ты выбирать не хочешь? Правильно, куколка? Никакого выбора, всё за нами? А потом не расстроишься?
– Вы… Пожалуйста, не заставляйте меня озвучивать то, к чему я не готова.
Тянусь к бокалу вина. Не собиралась пить, но сейчас горло сушит. А мне нужно капелька жидкой храбрости. Я должна всё объяснить, как это вижу я. Только столько алкоголя в мире нет, чтобы не умереть со стыда.
– Вы же знаете, - начинаю, слизывая сладкую каплю с губ. – Что нравитесь мне оба. Здесь нет – больше или меньше. Чуток или сильно. Одинаково. Поэтому… Я не расстроюсь. Или расстроюсь, - ещё один жадный глоток, от которого голова начинает кружиться. – То есть, я не… Хочу быть с каждым из вас и буду расстроена, что кто-то уйдет. Или если вы уйдете оба. Но при этом я не буду грустной из-за того, что останется кто-то не тот. Здесь нет правильного или неправильного выбора.
Хватаю воздух, голова кружится от волнения и алкоголя. Свет режет глаза, вызывая плавающие «мушки». Смотрю на картину, висящую позади мужчин. Стараюсь сфокусировать взгляд, собраться.
Хочется, чтобы они лишь кивнули и не дали мне продолжить. А просто обняли, прижали к себе. Сказали, что ничего страшного. Я не такая, как другие девушки, но это ничего.
– Куколка… - хмурюсь на секунду, перед тем как посмотреть для Давида. – Никаких сожалений?
– Нет.
– Как на счет одного? Что сидишь не там, где нужно. Неудачный выбор, куколка.
– И где нужно? Между вами?
– Именно, - Алан кивает, выбивая остатки воздуха. Выжимает весь кислород из крови и тела, заставляет задыхаться. – Начнем с этого, Анюта. А дальше посмотрим.
Почему-то мне кажется, что если я сейчас откажусь – мужчины найдут способ убедить. Они привыкли всё решать сами, даже удивительно, что половину ужина я сидела отдельно.
Подхватываю бокал с вином, медленно обхожу стол. Ноги подгибаются, мир пляшет. Словно качается. Я не пьяна, только пару глотков. Просто предвкушение бьёт по голове, вызывает звон в ушах.
Алан поднимается, заставляя замереть в шаге от него. Мягко забирает у меня бокал, опускает его на стол. Всего на секунду наши пальцы соприкасаются, а меня словно током бьет. Электрическим разрядом прямо в солнечное сплетение.
Всё тело потряхивает, дрожу всё больше. Словно стягивает канатами, плотно-плотно. Алан выдвигает для меня стул, и я едва не падаю от облегчения. Мышцы не слушаются, наливаются свинцом.
– Ещё вина, куколка? – Давид наклоняется, его губы касаются мочки уха. – Или устроишь пьяный дебош?
– Нет. На оба вопроса. Лучше миниралку, если можно.
– Тебе можно всё.
Слишком лестные слова, от которых меня потряхивает. Всё-таки допиваю вино до дна, пока мне несут воду. Голову обволакивает приятный и терпкий туман.
Расслабляюсь, слушаю разговоры мужчин. Все слова сливаются в гул, тихий, но настойчивый. Что-то даже говорю. Но весь ужин смазывается для меня одно пятно.
Алан и Давид постоянно касаются. Невзначай и случайно. Кто-то тянется за солью и проводит пальцами по моей ладони. И слишком часто они наклоняются ближе. Касаются кожи лица и шеи, волос. От горячего дыхания щиплет кожу, мурашки спускаются по рукам.
Давид… Или Алан? Теряюсь в ощущениях, не могу разобрать. Но кто-то из мужчин опускает ладонь на мое колено. Едва сжимает, вызывая рваный вдох. Я растворяюсь в этих ощущения.
Выдыхаю свободнее, когда мы перебираемся в гостиную. Десерт и чай должны принести сюда. И пусть никто не отпускает меня далеко, но диван всё же длиннее и шире, больше места.
Или это так только кажется?
Из-за вина я в теплом коконе, нет никаких переживаний. Отпускаю себя, не задумываюсь
