Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это мы удачно зашли, – тихо проговорил Рок.
За пределами требища толпились горожане, а внутри чинно стояли волхвы, жрецы Сварожичи и Перуничи, князь с родичами, воеводы и вожи, короче, весь здешний бомонд. Насколько я понял, ждали нас.
Мы с Роком поклонились на три стороны. Ничего спина не отвалится. Князья и жрецы кивнули, остальные поклонились в ответ. Слово взял старший волхв:
– Слава светлым богам яви, прави и нави. Слава богам светлого ирия. Слава Велесу, Ладе и Леле, Сварогу, Перуну, Даждьбогу, Хорсу, Макоши, Маре. Ныне на тризне собрались люди града Зимно, чествуя чудо явления Древа Жизни по Велеса воле. Знамено явлено, ибо время пришло собрать воедино народ, розни и смуту отбросив навеки.
Он протянул руку к моему посоху. Я отдал. Волхв поставил его в центр жертвенника в специальное углубление рядом с каменной чашей, полной воды. Потом жрецы разных богов в знак примирения начали вставить свои посохи в углубления вокруг моего посоха, и сами становились за ними. Вскоре вокруг нового посоха поднялся частокол из десятка иных посохов. Я усмехнулся про себя, но мой скепсис моментально полинял, когда в круге появился бледный свет, а на верхушках посохов будто засветились маленькие светлячки. Я ничего не понимал. Все эти эффекты выходили за пределы здравого смысла и за грань понятной мне реальности. Рок тоже озабоченно хмурился и терзал бороду.
Жрецы взялись за руки и запели гимн богам, все присутствующие на капище преклонили колени, за ними склонилась и вся огромная толпа горожан, заполнившая городскую площадь. Закончив петь, жрецы разобрали посохи, а главный волхв вывел князя Межамира, поставил его в центр святилища и вручил ему мой посох. Жрецы вскинули руки, заорали «Слава!!» и все разом коснулись посохами князя.
Насколько я понял, на моих глазах происходило помазание на княжение. Наконец свершилось то, чего я добивался. Жрецы снова заорали «Слава князю Межамиру и роду его на веки веков!!». Народ на площади взревел, и в воздух полетели шапки и колпаки. Князь поклонился на все стороны и его голос зазвенел и наполнился силой:
– Слава великим богам! Тризна!
И начался пир. На площадь выкатили бочки с хмельным мёдом и брагой, вынесли корзины с хлебом, пирогами и разной снедью. Пир продолжался весь день. Всё смешалось. Кто-то ко мне подходил, с чем-то поздравлял, куда-то приглашал. Я и не догадывался, что хмельной мёд такой коварный напиток.
Очухался я утром под стук открываемых ставень и шум во дворе. Обнаружил себя в воинском доме с двумя невыносимыми желаниями: пить и минус пить. Вернувшись со двора, я с наслаждением выдул кувшин кваса, стоящий на полу у моего топчана.
– Цени мою заботу, алкоголик, – из тёмного угла выбрался Рок, и видок у него тоже, прямо скажем, был не комильфо.
– На себя посмотри, забулдыга. Рожу будто ногами мяли.
– Но и твоё, извиняюсь за выражение, зеленоватое личико можно выставлять вместо пугала в огороде. Оба хороши. Но, сам знаешь, друг не тот, кто тебя с пьянки на себе тащит, а тот, что рядом ползёт.
Мы хрипло засмеялись и отправились на реку купаться, отмокать от последствий попойки и всячески приводить себя в порядок. Через час бодрые и посвежевшие мы уже возвращались в воинский дом к своим воям, чтобы готовиться к отбытию в Бусов град, когда на площади к нам подбежал молодой парень в воинской зброе:
– Поздраву, вожи антские. Князь просит вас к себе в хорм.
«Ага, – подумал я, – уже не терем, а хорм. Значит, он принял на себя бремя верховного жреца».
– Подожди, молодец, скоро будем готовы.
В воинском доме мы облачились в зброю, взяли шлемы, оружие и отправились на другой конец площади. Но оказалось, что собирались мы слишком долго, князь нас не дождался и велел смерду проводить нас в иное место за стеной града.
Утоптанную до состояния асфальта площадку у подножия кургана с идолом Перуна наверху окружала толпа дружинников, стоящих молча с непокрытыми головами. По краям громоздились два колодца из брёвен, сухих жердин и вязанок хвороста. На них в полном вооружении лежали мёртвые вои. У подножия кургана спина к спине свесив головы и потупив глаза сидели шесть связанных человек в лохматых шапках и меховых накидках, по которым я узнал древлян. Один из них поднял голову с приличным бланшем под глазом. Ба, да это же старый знакомец Рахор, сука такая. Но какого хрена древляне делают на земле дулебов?
Посредине площадки стояли князь Межамир и его брат Кологаст. Снаружи у одного кострища замерли жрец Перунич со служками, у другого – Волхв со служками. В их руках чадно горели смоляные факелы.
Я дёрнул за руку нашего провожатого:
– Что тут творится?
– Ввечор после пира, как люди сильно устали, дозор наш побили. Воевода Барма поднял дружину, а сам к князю подался, а тати уж в граде к хорму подкрались. Замыслили посох Древа Велеса ухитить. Напали на воеводу подло и в спину убили и с ним сотника знатного. Дружина подоспела, посекла и споймала древлян. Сейчас вожа, сотника и дозорных огню предадут, абы те в ирий светлый вознеслись. А татей Перуну пожертвуют, абы павшим путь облегчить, князю власть освятить да княжий век продлить.
Нас с Роком заметили, вои расступились, пропуская вперёд. Под ритмичные удары рукоятями мечей в щиты жрецы низкими голосами запели протяжный гимн, темп которого постепенно ускорялся, а высота звука увеличивалась. Жрецы стукнули посохами в землю, и факелы опустились в обе кучи облитого маслом хвороста. Пламя быстро охватило и стало пожирать сухое топливо. Мёртвые тела скрыл жаркий огонь.
Князь накрылся с головой чёрным плащом, медленно взошёл на курган и скрылся за изваянием Перуна. Его брат Кологаст стянул рубаху, оставшись по пояс обнажённым, и вытянул длинный меч. Помощники жрецов вытолкнули на площадку между горящими кострами первого пленного и сунули ему в руки такой же меч. Кологаст оказался отменным фехтовальщиком и поразил противника со второго удара. Тот склонился от раны в боку, удар меча, и голова откатилась к кургану.
Все древляне выглядели крепкими бойцами. Я встревоженно посмотрел на Кологаста. Шесть равных поединков подряд не шутки. Но я ошибся. Пять поединков. Когда последним остался
