– Я хотел тебе признаться еще там, когда нас заперли… Мы думали, ты Горгон, и я… разыграл спектакль.

– Кто я? Горгон? – такой нелепицы я отродясь не слыхивала. Интересно, мама обдумывала сей вариант, когда подбирала имя для еще не родившегося ребенка? «Как же мне ее назвать? Елизаветой? Юлией? А, может, Горгоном?.. Нет, лучше Юлией».

Какой бред лезет в голову!

– Ну да. Это человек-легенда. Он…

– Я слышала про него! – заорала я неожиданно, перебив Максима на полуслове. – Как ты мог подумать, что у меня есть сверхспособности? – И тут другое пришло на ум. «Признайся… я никому не скажу… ты можешь что-нибудь необычное?» – Вообще-то, я думала, что Горгон – один из вас. И более всего склонялась к мысли, что это ты!

– Нет, – так грубо ответил он, точно я обозвала его Гитлером. – Я не Горгон.

– Но твои способности…

– У меня нет способностей! – заорал он, разом позабыв про все свои улыбочки-ухмылочки и вечно хорошее настроение. – Как ты не поймешь?! Я ж говорю, я разыгрывал спектакль, потому что думал, что ты Горгон! С которым мы все позарез хотим познакомиться. Он берет в свою команду только людей, которые выделяются чем-либо необычным. И уж за телекинез я, бесспорно, сорвал бы джэк-пот!

– Но с чего ты взял, что Горгон – это я?!

– Птица! Чертова птица…

– «И белое падет к ногам, и живое станет мертвым…» – начала я по памяти декламировать.

– Именно, – удовлетворенно кивнул он. Глупые девушки его раздражали, а умные возвращали спокойствие души. – Так он завещал своим последователям. Горгон никогда не признается, что он Горгон, только перед своими учениками. Потому что, сама понимаешь… Некоторые ученые только и ищут возможности откопать где-нибудь человека с необычными способностями и кинуться ставить над ним опыты. И секретные спецслужбы не дремлют, которые заставят такого человека плясать под свою дудочку. Вот он и прячется. Появляется только на форуме с редкими предупреждениями, похожими на какие-нибудь японские хокку. Лишь самые способные могут разгадать его послания и отыскать своего будущего Учителя. Поэтому мы четверо здесь. Только Костя с Никитой простые, как две копейки, они решили, что Горгон скинет птицу прямо на себя. А мы с Русланом поумнее будем. Горгон ведь не дурак. Он скинет птицу на того, за кем можно аккуратно наблюдать со стороны. И смотреть, как кто поведет себя с этим человеком. А сам останется в стороне, чтобы сохранять свое инкогнито и выбрать уже того, кто ему покажется наиболее перспективным. – Я слушала зачарованно, как будто мне рассказывали какую-то сказку или пересказывали произведение жанра фэнтези, и никак не могла поверить, что я – часть этого фэнтези, я – персонаж этой сказки, которая на самом деле реалистичнее, чем ясный день за иллюминатором. Хочешь верь – хочешь нет. Я не хотела, кстати. Но чутье подсказывало, что сочинять такую историю никто никогда не будет. А значит, все это правда. – А рядом с человеком, на которого упал «белый крылатый ангел»…

– Сидела я.

– Вот. Вы живете в одной каюте, чего проще оставаться «тихой серой мышью», подругой Лжегоргона, и наблюдать. В то время как Никита с Костяном обрабатывали Катьку, мы с Русланом пытались донести именно до тебя мысль, что мы станем лучшими учениками, достойными своего учителя.

Вот, оказывается, что это был за листочек с цифрами – 4 и 4! Они отмечали, сколько раз каждая команда успела «засветиться» со своими «способностями». Соревновались. Как мило!

– Но… стакан? – робко пропищала я, готовясь зареветь. – Дверь?

Макс глубоко вздохнул, с каким-то отчаянием взлохматил свои красивые каштановые волосы и полез в ящик тумбочки. Достал оттуда прозрачную пружинку.

– Юля, мы видим то, что хотим видеть. Смотри, эта пружина имеет липкие концы. Я просто приклеил один конец к внутренней грани стакана, второй – к пальцам, пока ты увлеченно размышляла о вечном. – «О нет! Ошибаешься. Я в тот момент как раз рассуждала о Горгоне». – Специально столкнул стакан, он полетел вниз, а когда пружина начала сжиматься, он и полетел вверх. Навстречу моей ладони. Теперь дверь. – Максим полез под палас и достал тонкую нитку, дальше она шла через шкаф под кровать, а конец ее выпрыгнул из-под подушки у изголовья. – Нить очень крепкая, видишь? – Я не хотела прикасаться ни к каким атрибутам этой псевдомагии, посему принимала все слова на веру. – Я потянул – дверь закрылась. Вот и весь фокус. Потом я понял, что из тебя Горгон, как из меня… даже не подберу сравнения…

– Не утруждайся. – Я поднялась. – Не хочу больше этого слышать, но от всей души желаю тебе найти то, что ты ищешь. Прощай.

– О, верь мне, я обязательно найду! – со свойственной альфа-самцам самоуверенностью провозгласил он.

Уже перед дверью я обернулась. Мне не давало покоя, что для него все закончилось так легко. Он использовал меня! А теперь строит из себя крутого и умного, дескать, как это ты не догадалась, что я тебя провел?! И ведь даже не краснеет!

– Как же тебе не стыдно! – услышала я свой голос. – Твой товарищ лечит людей! А ты…

– Ха! Мой, как ты говоришь, товарищ еще половчее будет, чем я…

– Ой, завидно, да? Что у него настоящие способности, а у тебя выдуманные? Он мне царапину вылечил за две секунды! Провел пальцем – и она испарилась. – Мне хотелось сделать ему больно. Не знаю, получилось ли. – Вот что такое – сверхчеловек! Вот кто будет достоин встречи с этим таинственным Горгоном!

Нечаев почему-то смотрел на меня не со злостью, а с… жалостью.

– Юля, у него нет никаких способностей. Он простой массажист в салоне, или как там он это называет, но безумно хочет познакомиться с Горгоном, потому что озабочен возможностями расширения границ разума или что-то там такое… – Максим показал жестами и мимикой, что в этом не разбирается и считает ерундой. – А убранная с твоей ноги царапина – обыкновенный фокус. Он провел по лодыжке какой-нибудь палкой или вязальным крючком, которые он таскает с собой зачем-то, смочив предварительно красной жидкостью, похожей на кровь. Тебе показалось, что больно, потому что ты мнительна. Это чистая психология! Он зациклен на теории, что тело можно обмануть, потому что мозг главнее, бла-бла, и тем не менее оказался прав. Ты увидела «царапину», твое подсознание решило, что тебе должно быть больно, вот тебе и стало «больно». Потом он так же незаметно для тебя провел влажной салфеткой по ноге, вот ее и не стало.

– Но у него не было ничего в руках! – снова взмолилась я. Это все было выше моего понимания. Может, все-таки окажется, что он шутит? Почему-то в ту минуту мне проще было проверить в то, что они обладают сверхъестественными способностями, нежели в то, что меня так легко провести.

– А ты со «щипачами» не водила знакомство никогда? Или с карточными шулерами? Это называется сверхловкость рук. Слышишь? «СВЕРХловкость», а не «СВЕРХспособности». Попроси Руслика показать тебе карточный фокус, он это страсть как любит… – Максим снова хмыкнул, вернув своему выражению лица привычную веселость.