– Молчать! – велел Ниббик. – Ты виноват ничуть не меньше этой шавки.

Джаннеру не нравился Григор Банг, но ему вовсе не хотелось, чтобы мальчишку убил расщепок. Нужно было его предупредить. Но прежде чем Джаннер успел отдышаться и выговорить хоть слово, Григор выполз из пещеры, сопя и сморщившись от отвращения.

– Ну и воняет! – сказал он, отплёвываясь.

– Что там, парень? – спросил Ниббик Банг.

– Кости, пап. Полно костей.

– Ты был прав, Ниббик, – сказал один из патрульных. – С самого начала нас грабил волчонок. А Радрик тебе не верил.

– Да, Сакби, – кивнул Ниббик Банг. – Жаль, этого дурня здесь нет. Отведите тварь в Твердыню и пошлите весть вождям. Надо собрать совет.

Джаннер хотел всё им рассказать, но, взглянув на брата, прикусил язык. Глаза Кальмара умоляли Джаннера молчать. Да и в любом случае мальчик опоздал со своими объяснениями: Ниббик Банг достал из кармана кожаный ремень и стянул ему рот.

Самый дюжий из мужчин взвалил Кальмара на плечо. Джаннера тычками погнали к Трубному холму, мимо старого амбара и домика Фревы. Патрульный Сакби робко приблизился к двери.

– Живей! – рявкнул Банг. – Нам некогда!

Сакби постучал. Из-за горизонта уже показалось солнце, и Ния наверняка встала и готовила завтрак вместе с Фревой. Джаннер не представлял, что будет, когда мать откроет дверь: она ведь думала, что сыновья крепко спят. С самого утра она, наверное, так радовалась, думая о предстоящей свадьбе…

Дверь распахнулась – на пороге стоял Подо Рулевой с пирожком в руке и щурясь смотрел на свет. Заслонив ладонью глаза от солнца, он поздоровался:

– Утречко, Сакби. Что привело тебя в столь ранний час?

– Нам, э… нужна твоя дочь. – Сакби кашлянул. – Королева Ния Ветрокрыл арестована. Туралай, Подо. Прости.

Подо взглянул через плечо Сакби на толпу и увидел внуков. Сдвинув брови, он взревел:

– Что вы делаете с моими внуками?! Если вы, бородатые трусы, не развяжете их сию секунду, я вас исколочу до смерти! – И, размахивая пирожком, Подо соскочил с крыльца.

Сакби шарахнулся.

На пороге появилась Ния.

– Взять её! – велел Ниббик Банг.

От толпы отделились двое и схватили Нию. Когда ей принялись вязать руки, она в замешательстве взглянула на отца:

– Папа, брось! Это какое-то недоразумение. – Подо в последний раз взмахнул кулаком и весь затрясся от ярости. Нию меж тем спустили с крыльца, и она смогла взглянуть на собравшуюся толпу. – Кто тут главный?

– Ниббик Банг к услугам вашего величества, – ответил тот, насмешливо кланяясь. – Кажется, вы знакомы с моим сыном Григором. Он тоже пострадал от вашего щенка, если помните.

– Ты глуп, Ниббик. Радрик приедет и во всём разберётся. – Тут Ния заметила пятно засохшей крови на лбу Джаннера, а рядом со старшим братом – связанного и скулящего Кальмара, и на её лице появилось сомнение.

– Разбираться буду я, – заявил Ниббик Банг. – Мы поймали Серого Клыка на месте преступления. Мы дошли по следам до его логова, полного костей. Видимо, он предпочитает сырую козлятину твоей стряпне. – Он рассмеялся, и тут Подо подскочил и с такой силой толкнул его в грудь, что Ниббик растянулся навзничь в снегу.

Старика тут же связали.

– Нам угрожают! – воскликнул Ниббик, отряхиваясь, пока на Подо затягивали узлы. Он повернулся к толпе. – Отведите их в Твердыню!

В дверях появилась Лили:

– Что случилось? Мама! Деда!

Рядом с ней стоял Бакстер.

– Не бойся, всё будет хорошо, милая, – сказала Ния. – Где Фрева?

– Готовит завтрак. А Бонни ещё спит.

– Разбуди Оскара и скажи ему, что нас ведут в Твердыню.

– Я с вами, – заявила Лили.

– Нет, – возразила Ния. – Оставайся дома и разбуди Оскара.

– Но вы же без меня не обойдётесь, – спокойно сказала Лили, натягивая башмаки.

Банг пожал плечами:

– Ладно, прихватите и хромоножку.

Лили обхватила морду Бакстера, что-то прошептала по-пёсьи, а потом, схватив костыль, пустилась догонять родных. Бакстер тявкнул и скрылся за домом.

Когда Банг и компания вместе с Ветрокрылами спустились с холма, Джаннер увидел следы, которые ночью оставили они с Кальмаром. Тайны, раскрывшиеся за последние несколько часов, словно состарили мальчика, и он пожалел, что вообще проснулся посреди ночи. Ну зачем он вылез в окно и пошёл за Кальмаром?! Но не сделай он этого – возможно, Кальмара бы уже убили, как загнанного зверя. Джаннер не защитил бы брата от Ниббика Банга и его кровожадной банды, и никто бы не помешал местным быстро прикончить чудовище, поселившееся в лощинах.

Было ещё рано, и на улицах Бан Роны почти не было людей. Но немногочисленные прохожие останавливались и, разглядев процессию, бежали домой рассказать родным и соседям, что Серого Клыка связали и взяли в плен.

Ветрокрылов провели в большой зал, где росло древнее дерево; теперь на нём не было ни листвы, ни фруктов. Миновав ещё одну дверь, они спустились в темницу. Она выглядела совсем как в книжке – железные двери, сырые потолки, прикреплённые к стенам оковы.

Банг поднял повыше факел и улыбнулся:

– Мы соберём семерых вождей и устроим совет на закате. А вы пока погостите в наших роскошных покоях.

Ниббик Банг провёл пленных по коридору и остановился возле низкой железной дверцы. Сакби достал из кармана связку ржавых ключей, долго гремел ими, и наконец, скрипнув ржавыми петлями, дверь открылась, и Банг швырнул Кальмара в камеру.

– Не развязывать, – велел он. – Тут не гостиница.

Джаннер был рад, что наконец окажется наедине с родными. Они поговорят и что-нибудь придумают, ну или какой-нибудь старый друг Нии их вызволит. По крайней мере, они будут вместе.

Но мальчик ошибся. Сакби запер дверь камеры, куда бросили Кальмара, и подошёл к соседней, точно такой же. В эту камеру отправился Подо, который не умолкая изрыгал ругательства. Но дверь была толстая, и как только её закрыли, в коридоре наступила тишина. В третью камеру посадили Нию, в четвёртую Лили, в пятую Джаннера, предварительно вытащив ремень из зубов. Ниббик Банг улыбнулся мальчику и, громко лязгая ключом, запер дверь.

В камере было пусто. Сквозь зарешеченное оконце под потолком сочился слабый свет. Потыкавшись по углам и поняв, что связаться с родными или сбежать надежды нет, Джаннер сел на сырой пол и стал ждать. Постепенно усталость от полубессонной ночи взяла своё, и Джаннер, со скрученными за спиной руками, свернулся на полу и заснул, думая отчего-то о своём отце Эсбене на старом рисунке – молодом, красивом, плывущем навстречу приключениям.

44. Кальмара обвиняют

Джаннер проснулся от боли в шее и от голода. Плечо онемело. Он понятия не имел,