Мы копали могилу убитому Бобу. Охранник остервенело кромсал ножом камни и переплетение корней с небольшими вкраплениями земли, а я отломанной от самолета железкой выкидывал их из ямы. Производительность труда была удручающе мала, времени на разговоры хватало.

– Искал карту или что-то похожее на нее, чтобы определить наше текущее местоположение и возможный маршрут к цивилизации.

– Нашел?

– Ну я же показывал. Андреич сейчас разбирается.

– А потом что было?

– Попытался включить борт, чтобы по навигатору посмотреть наш маршрут.

– Зачем? Ты же нашел карту?

– Вдруг на ней нет ничего полезного? А для нас сейчас чем больше информации, тем лучше.

– Что случилось, когда ты «включил борт»?

– Раздался какой-то треск, и все лампочки погасли. И я услышал крик «Пожар».

– Почему?

– Вероятнее всего, твои пули повредили провода. Искра, пары бензина, пожар.

– Не мог заранее подумать о такой вероятности?

– Не мог. Я программист, а не летчик и не пожарный.

Охранник надолго замолчал. Яма постепенно становилась глубже.

– В самолете была рация. Можно было попробовать вызвать помощь.

– Чтобы включить рацию, сперва надо было бы включить борт. С тем же результатом.

– Согласен. Извини.

И снова молчание, только удары железа по камням.

– Давай хоть познакомимся. Я – Влад.

– А я – нет.

– Не смешно.

– А это и не смешно. У меня позывной такой – Нот[6].

– Извини, не понял.

– Проехали.

И мы опять заработали своими убогими инструментами. Яма была уже по грудь, когда подошел Андреич.

– Так, ребята, вылезайте. Поверьте биологу – из такого грунта здешние твари тело не выкопают. Особенно если рядом есть еще парочка. А с учетом того, сколько здесь всего сгорело, – и не учуют.

Нот пожал плечами и одним быстрым движением оказался наверху. Нагнулся, протянул мне руку. Я поблагодарил и вылез тоже.

– Нот, Влад, есть один момент, который хотелось бы обсудить до похорон. Пока вы копали могилу, я изучил карты. Мы сейчас находимся в стороне от обычных маршрутов полетов, и на этой поляне нас не найдут никогда. Придется идти самим. А вот для похода наш юный друг экипирован не самым лучшим образом. Ему нужны как минимум нормальные ботинки, брюки и куртка. Также не помешал бы большой рюкзак. И, конечно, длинное оружие.

Нот недобро посмотрел на ученого.

– Я понял. Хочешь раздеть Боба?

– Точнее сказать, взять необходимое. Тебе еще портфель доставить надо. А три ствола лучше, чем два. Подходящие брюки и куртку я в багаже уже нашел. Вот с ботинками – беда.

– Согласен. Снимем ботинки. Заберем оружие и боезапас. Все?

– Да, спасибо.

Нот сам разул своего друга и поставил передо мной пару здоровенных берцев. Снял с его бронежилета карманы с магазинами и кобуру. Мы завернули тело в найденное в самолете одеяло, опустили в яму, засыпали землей.

Трижды выстрелили в воздух.

И пошли собираться в дорогу.

Через час пути я думал, что еще не совсем развалина и пока держусь. Через два часа я не был уже столь категоричен в своем оптимизме. Через три выкинул глупости из головы и сосредоточился на ходьбе. Андреич пер вперед, как ГТТ[7] по тундре, я старался не очень сильно от него отставать, а замыкал процессию бдительный Нот. И, похоже, мне одному эта прогулка доставляла хоть какие-то неудобства.

Унаследованные ботинки оказались на пару размеров больше, чем я обычно ношу, но опытный Иван Андреич присоветовал пустить на портянки полотенце пилота-негодяя. Удивительно, руки вспомнили сами, как и куда наматывать. Что я в тех сапогах ходил-то – месяц на картошке и месяц на сборах, но опыт полезным оказался. Нот поворчал про крейзи рашнз[8] и даже пару раз по пути спрашивал, не пора ли выкинуть эти тряпки и надеть нормальные носки, а потом отстал.

Шагать нам предстояло немало. Сперва километров тридцать до перевала, потом залезть на гору и спуститься с другой стороны, ну и на закуску преодолеть полторы сотни верст до ближайшего города. На картах были помечены отдельные прямоугольнички как «предположительно обитаемые», но идти туда страшновато. В этих краях достаточно нелегальных старателей, и наркоогородников, не стремящихся к известности и без восторга относящихся к посетителям. Да и всякие охотники-собиратели тоже не любят посторонних. Заглянешь и превратишься в раба на нелегальном руднике или на плантации веселой травы. А если повезет – просто убьют.

Так что в город. Левой-правой, левой-правой, мы идем по Африке, и пыль из-под сапог. Давно ли я ехал по степи, напевал ту же песенку и проклинал пыль? Здесь пыли нет, но нет и автомобиля. Зато есть грязища, змеи, насекомые и прочие неприятности. Уж лучше пыль, от нее можно шемахом[9] спастись. Или салонным фильтром, ага.

Чтобы мы не скучали, Андреич занимается нашим образованием. Отходит на пару шагов от дороги, делает неуловимый взмах рукой, и очередная отвратительная гадина начинает биться, щелкая челюстями и обвивая хвостом запястье. Дальше следует лекция об ареале и особенностях поведения данного вида, змея отправляется по своим делам, а заслуженный герпетолог двух миров снова внимательно осматривает траву и кусты. Скоро мы с одного взгляда начнем различать голубую, лазоревую, бирюзовую и небесную гадюк. При том, что шкура у них одинаковая, темно-серая с черным рисунком, а различается только радужка глаза. Но различать надо, потому что голубая неядовита, а небесная может отправить на небеса через три секунды. Как я теперь спать буду? Вся эта дрянь ползающая сразу представляется.

Как оказалось – нормально буду спать. Просто надо устать до полусмерти.

На ночевку остановились на небольшой прогалине в прямой видимости гор. Земля под ногами сменилась щебнем, высокие лиственные деревья – корявыми колючими кустами. Рядом журчал ручеек с ледяной чистой водой, так что проблем с питьем у нас не было. Да и с пищей тоже, армейские сухпаи из самолета оказались вполне съедобными. Основное неудобство доставляло отсутствие котелка. Вскипятить воду для чая можно в использованной алюминиевой банке из рациона, но суп на всех так не сваришь.

Пока возился с ужином, Нот стоял на страже рубежей, а Андреич занимался интересным делом – в пластиковый пакет, куда он еще в лесу нарвал какой-то ему одному ведомой травы с зонтиками соцветий, теперь засунул длинную мохнатую веревку, и довольно долго ее с той травой перетирал. Заглянул вовнутрь и довольно усмехнулся: