– Вы же сами прекрасно знаете, какими путями СПИДпередается.

– Поймите, в нашем обществе столько предубеждений. Людибоятся больных СПИДом и делают их изгоями. И эта политика зависит не от нас свами, а от тех, кто выше. Видимо, им так выгодно.

Я шла в палату Игната на ватных ногах, плохо понимая, чтобудет дальше. Перед дверью я остановилась, посмотрела на провожающую меняженщину и еле слышно спросила:

– Он один?

– Это бокс. Конечно, один.

– Оставьте меня с ним на несколько минут.

– Хорошо. Ровно двадцать минут – и забирайте его отсюда. Этоне дом свиданий, а приличная больница.

Зайдя в палату, я закрыла за собой дверь и посмотрела набледного, лежащего в постели Игната. Игнат повернул голову в мою сторону и струдом улыбнулся:

– Привет.

– Привет. Не ждал?

– Ждал.

– Откуда такая уверенность, что я приду?

– Я же не бросил тебя в трудную минуту.

– Понятно.

– У тебя новая прическа? Тебе очень идет.

– Как здоровье? – тихо спросила я и присела на краешеккровати.

– Плохо. Кристи, это все. Это конец.

– Как же такое могло случиться? Ты же у нас регулярно уврачей проверяешься, у тебя даже доктор личный есть. Ты что, сволочь, нечувствовал, что болеешь?!

– Кристи, я тебе клянусь. У меня даже симптомов никаких небыло. Иногда простывал, иногда уставал. Думал, старею. Эта же болезнь такаястранная, может скрыто протекать.

– При твоей работе анализы сдавать чаще надо! Как же можнопри твоем сволочном образе жизни никогда не проверяться?!

Не выдержав, я отвесила Игнату пощечину и в сердцахпроизнесла:

– Сволочь! Какая же ты сволочь!

– Кристи, не кричи. Я уже и так наказан. Знаешь, я вот лежуи думаю, кто меня заразил. Да вот только додуматься никак не могу.

– С таким количеством партнерш даже не стоит напрягатьмозги.

Игнат вновь закашлял и, тяжело дыша, заговорил:

– Знаешь, а я ведь тогда с дочкой политика и бизнесмена тожебез презерватива спал. Я же не думал, что у меня с кем-то в тот вечер что-тополучится. Думал, выйду на улицу, посижу в кафе, коктейль выпью, посмотрю салюти вернусь. А ее увидел – и голова улетела. Когда другим местом думать стал, тоуже было поздно. Думаю, будь что будет. Не повезло девочке.

– А мне повезло?

– А ты при чем? У нас с тобой все чисто было. Все способыпредохранения соблюдались.

– А порванный презерватив?!

– Да брось ты! Это всего один раз было. Кристи, даже вголову не бери. Ерунда это все.

– Ерунда, говоришь?

Я встала, положила руки на горло Игнату и поразилась, какимже за такой короткий отрезок времени он стал слабым.

– Где мои деньги на лечение? – процедила я сквозьзубы. – И твоя, и моя кабинки в камере хранения пусты.

– Кристи, ты хочешь сказать, что я забрал деньги? Когда бы яуспел, я же отсюда не выходил.

Как только я надавила на горло Игнату посильнее, он вновьзакашлял, а по его телу пробежала судорога. В этот момент дверь в палатуоткрылась и в бокс заглянула все та же женщина-врач. Нетрудно было догадаться,что все это время она стояла за дверью.

– Кристина, да что вы делаете? Вы же его душите.

– А что мне с ним делать?! – прокричала я, не помнясебя. – Целовать, что ли?!

– Забирайте его отсюда и везите куда хотите. Я вам уже таксизаказала, оно с минуты на минуту придет.

– Куда я его повезу? Мне самой идти некуда.

– Куда хотите, только как можно дальше от нашего лечебногоучреждения. Уходите быстрее, пока у пациентов тихий час и по коридору никто неходит.

– Куда?! – вновь прокричала я и убрала руки с горлаИгната.

– Умирать, – немного растерянно ответила женщина.

– Умирать? – В глазах Игната появились слезы.

– Вот именно, молодой человек, умирать. От вас никто нескрывал, что вы больны СПИДом. Так что у нас не хоспис и не клиника для больныхСПИДом. Уезжайте.

Игнат приподнялся, взял меня за руку и прошептал:

– Поехали за деньгами. Думаю, они тебе нужнее, чем мне.

Увидев, что Игнат стал с трудом подниматься с постели, врачуказала на его одежду, висевшую на стуле.

– Одевайтесь. Я зайду за вами через пару минут, –сказала она и вышла из бокса.

Игнат одевался с большим трудом, он постоянно кашлял, тяжелодышал и обливался потом.

– Кристи, ты права. Я сволочь, – шептал он и держалменя за руку. – Я украл у тебя эти деньги. Я подглядел код. Их забрала моядомработница. Это пожилая и очень порядочная женщина. Даже если она идогадывается, что в тех пакетах, то не возьмет ни копейки. Кристи, я хотел тебяобокрасть и кинуть. Слышишь?

– Слышу, – кивала я, смахивая слезы.

– Такой большой дядька в два метра ростом хотел обокрасть ибросить в беде такую хрупкую женщину. – Я с ужасом обнаружила, что Игнатплачет и вытирает слезы локтем. – Кристи, у меня есть квартира, о которойникто не знает. Я отдаю тебе деньги: может, тебе понадобится лечение. А тывзамен поможешь мне уйти на тот свет без боли и мучений. Договорились?

– Что я должна сделать?

– Вколоть мне укол.

– Я не смогу.

– Тогда я не смогу отдать тебе деньги. Так договорились илинет?

– Договорились.

Мы уходили из больницы под шепот медицинского персонала,который провожал нас далеко не самыми лестными словами, не скрывая брезгливостипо отношению к нам. Я буквально тащила Игната на себе – настолько он был слаб.

– Сейчас ко входу подъедет такси, – крикнула нам врач ис грохотом закрыла за нами двери больницы.

Ждавшая меня все это время Ирина вышла с нами на улицу и,увидев, что я сажаю Игната на крыльцо, испуганно спросила:

– Кристина, что с ним?

– У него СПИД.

– Что???

– У него СПИД. Он безнадежен.

– Брось его, – махнула она рукой.

– Нет, – категорично сказала я.

– Почему?

– Если мы друг друга бросать будем, то зачем тогда вообщежить?