Незадолго за свадьбы Блок писал: «Я не хочу объятий, потому что объятия – только минутные потрясения. Дальше идет «привычка» – вонючее чудовище. Я хочу не слов. Слова были и будут… Я хочу сверхслов и сверхобъятий…» А Люба Менделеева, тем временем, хотела обычной земной любви.

А. Блок

Л. Менделеева

Такое явное столкновение столь разных позиций привело к душевному надлому как у Блока, так и у его жены. Зинаида Гиппиус, бывавшая в доме поэта в первые годы его семейной жизни, писала о Любе:

«…красивая, крупная – слишком крупная для маленьких комнат, маленького чайного стола – все-таки была не та. В ней погас играющий свет, а от него шла ее главная прелесть…» А уж если в женщине пропадает этот «играющий свет», значит, дело плохо. Значит, мужчина не смог или не захотел разделить с ней счастье. Много позже Любовь Дмитриевна напишет о первых годах своего замужества: «Я стремилась устроить свою жизнь, как мне нужно, как удобней… Я думала только о том, как бы избавиться от этой уже не нужной мне любви…"»

Жестоко звучит: «избавиться от ненужной любви». Но если любовь становится мучением, а человек, который любит тебя, этого не может понять, что тогда делать? Готовых ответов на такой вопрос нет, но похоже, что при таком принципиальном несовпадении представлений о любви людям лучше расстаться.

В 1906 году Блок увлекся актрисой Натальей Волоховой, которая, по крайней мере, по внешнему виду и манерам, вполне соответствовала его идеалу – высокой, стройной даме с большими глазами, предпочитавшей закрытые темные платья и говорившей волновавшим его грудным голосом. Блок посвятил ей цикл «Снежная маска» и ряд других стихотворений. Однако и с Волоховой у него не сложилось, как не сложилось и со многими другими претендентками на роль идеала. Попытки сближения, заканчивающиеся быстрым разрывом, некоторые женщины воспринимали как оскорбление. Впрочем, возможно, что это были лишь досада и женская ревность на то, что они не подошли на роль «Прекрасной дамы»

Анна Ахматова говорила о Блоке: «Я полагаю, Блок вообще дурно, неуважительно относился к женщинам. Мне рассказывали две женщины, обе молодые и красивые. Одна была у него в гостях поздно, в пустой квартире… Другая в «Бродячей собаке»… обе из породы женщин-соблазнительниц…. А он в последнюю минуту оттолкнул их: «Боже… уже рассвет… прощайте… прощайте…». А женщины очень не любят, когда их желание остается безответным. Кроме того, они не любят слабых мужчин, а сильным Блок не был, особенно с женщинами».

Возможно, что за непрекращающимися и безуспешными поисками Прекрасной дамы стоял какой-то страх перед женщинами: или страх оказаться несостоятельным в половом отношении, или же боязнь того, что предмет его нового увлечения окажется таким же земным созданием из плоти и крови, как и все прочие, с которыми он встречался до этого. И поэтому Александр Блок одновременно и тянулся к новым встречам, надеясь на чудо, и одновременно, еще больше, избегал их, со страхом ожидая новых разочарований.

«Любовь зла – полюбишь и козла». Мне попался самый что ни на есть натуральный.

Оля, Уфа (Из писем в «Спид-инфо»)

Как рождается любовь? Почему женщина или мужчина выбирают только одного человека из сотен, встреченных ими на жизненном пути? Откуда прилетает горячий ветер страсти, испепеляющий сердца и оставляющий после себя пустыню? Кто дарит людям высочайшее в мире наслаждение, которое невозможно выпросить и от которого невозможно отказаться? Что заставляет людей привязываться друг к другу тонкими, как паутинка, и прочными, как стальные канаты, нитями, порою разрывающими в клочья душу? Кто и как определяет, на кого упадет свет звезды-полынь, горче и слаще которой нет в мире?

Много существует вопросов о любви, и нет на них однозначного ответа. Даже мудрейший из мудрых, царь Соломон, если верить Куприну (который сам был художником и умел читать в сердцах), не знал ответов на эти вопросы. По крайней мере, так написано в потрясающей по силе эмоционального накала повести А. И. Куприна «Суламифь»:

«Скажи мне, мой царь, – спросила однажды Суламифь, – не удивительно ли, что я полюбила тебя так внезапно? Я теперь припоминаю все, и мне кажется, что я стала принадлежать тебе с самого первого мгновения, когда не успела еще увидеть тебя, а только услышала твой голос. Сердце мое затрепетало и раскрылось навстречу тебе, как раскрывается цветок во время летней ночи от южного ветра. Чем ты так пленил меня, мой возлюбленный?

И царь, тихо склоняясь головой к нежным коленям Суламифи, ласково улыбнулся и ответил:

– Тысячи женщин до тебя, о моя прекрасная, задавали своим милым этот вопрос, и сотни веков после тебя они будут спрашивать об этом своих милых. Три вещи есть в мире, непонятные для меня, и четвертую я не постигаю: путь орла в небе, змеи на скале, корабля среди моря и путь мужчины к сердцу женщины».

У великого Платона был свой взгляд на загадку выбора объекта любви, взгляд мудрый и наивный одновременно. В сочинении «Пир» устами Аристофана он изложил старинную легенду об андрогинах, существах, когда-то населявших нашу Землю. Андрогины сочетали в себе качества мужского и женского полов и были так могучи и самолюбивы, что перестали бояться богов. И решил Зевс ослабить людей, разделив их на две части – мужскую и женскую.

А дальше предоставим слово самому Платону: «Итак, каждый из нас – это половина человека, рассеченного на две камбалоподобные части, и поэтому каждый ищет всегда соответствующую ему половину. Когда кому-либо случается встретить как раз свою половину, обоих охватывает такое удивительное чувство привязанности, близости и любви, что они поистине не хотят разлучаться даже на короткое время. И люди, которые проводят вместе всю жизнь, не могут даже сказать, чего они, собственно, хотят друг от друга. Ведь нельзя же утверждать, что только ради удовлетворения похоти столь ревностно стремятся они быть вместе. Ясно, что душа каждого хочет чего-то от другого: чего именно, она не может сказать и лишь догадывается о своих желаниях, лишь туманно намекает на них…»

Изучать природу влечения людей друг к другу ученые пытались с разных сторон: «сверху», ставя во главу угла близость духовных интересов, и «снизу», отталкиваясь от биологических закономерностей, свойственных животным. Например, Ричард Докинз в своей книге «Эгоистичный ген» объясняет избирательность выбора половых партнеров, исходя из биологической выгоды, связанной с распространением своих генов:

«Самки могут отказываться копулировать с первым попавшимся самцом, тщательно и придирчиво изучая претендента, прежде чем начинают спаривание. Некоторые самцы несомненно содержат больше ценных генов, то есть генов, повышающих перспективы на выживание потомства. Если самка способна по внешним признакам каким-то образом выявить наличие у самцов ценных генов, она может принести пользу собственным генам, объединив их с хорошими отцовскими генами.