Маре страшно даже думать об этом.

— Я очень хочу уехать вместе с тобой, но, если я так поступлю… — Лис порывисто вздыхает, — меня всю оставшуюся жизнь будут преследовать мысли о моем мире и о том, что я для него не сделал.

Он тоже чуть не плачет. Мара крепко обнимает его, чувствуя себя ужасно несчастной. Но она не спорит; она понимает, что Лис прав. Ей и самой никогда не избавиться от призраков собственного мира.

— Но как ты сумеешь поднять восстание в одиночку? — спрашивает она сквозь слёзы. — Когда Каледон узнает, тебя посадят под замок… или ещё что-нибудь с тобой сделают. Это же невозможно!

— Нет, возможно! — Лис сосредоточенно морщит лоб. — Каледон ничего мне не сделает, потому что к тому времени меня уже здесь не будет. Когда вы сбежите, я спущусь в развалины погибшего мира, захватив с собой мобильный видеофон. Больше мне ничего не нужно. Он работает от спутника связи, поэтому с него можно выходить в Ноо откуда угодно. Мне не понадобится убегать в другой город; мне вообще никуда не понадобится убегать. Весь Новый Мир каждый день встречается в Ноо. Там-то я и свяжусь с людьми, попытаюсь им всё объяснить, найти поддержку. Меня не поймают — я знаю, как этого избежать; я буду хитрым и осторожным, как лис.

Он слабо улыбается.

— Я буду прятаться среди развалин, а у Лиса имеются свои потайные местечки и в Ноо. Ты же знаешь, как он умеет скрываться и как быстро бегает. Они меня никогда не обнаружат. А потом, когда-нибудь… — Его лицо становится серьёзным. — Когда всё будет готово, я вернусь и подниму восстание, такое, о каком мечтала Кэндлриггс, и постараюсь сделать этот мир лучше.

Чтобы не расплакаться, Мара до боли закусывает нижнюю губу. Он останется один, в Нижнем Мире, вместо того, чтобы бежать вместе с ней. Они ведь только встретились, неужели им придется сразу же расстаться?! Она не выдержит этой боли, боли новой разлуки. И пусть Лис знает об этом, пусть он поймёт, что им ни в коем случае нельзя расставаться!

Но вместо этого Мара говорит совсем о другом.

— Если ты отыщешь Кэндлриггс, — едва слышно произносит девочка, — она тебе поможет. Это так странно… как будто ты и вправду её внук…

Лис кивает, горестно глядя на Мару, и крепко сжимает её руку. Его сердце тоже разрывается от боли. Мара слышит, как он глубоко вздыхает, пытаясь сдержать свои чувства так же, как это делает она.

— Ну, хорошо, — говорит он наконец. — Сейчас тебе нужно найти своих друзей. И добыть корабли. Это самое главное. Значит, этим и займёмся.

Мара понуро кивает. Ей вдруг вспоминается девиз дня, переделанный хакерами.

— Ладно, — соглашается она. — Займёмся. Станем жучками в Нью-Мунго.

* * *

В первую очередь, считает Лис, надо нейтрализовать городскую охрану. Если это не удастся, тогда и план осуществить невозможно.

— Здесь такая мощная охрана, что вам с рабами ни за что не выбраться за пределы города. У вас просто не будет такой возможности.

— Я понимаю. Но как мы нейтрализуем охрану? — переживает Мара. — Я думала и думала, но так ничего и не придумала.

Лис бросает на неё хитрый взгляд из-под спутанной челки.

— Ты знаешь способ? — догадывается Мара.

Он с улыбкой надевает видеофон.

* * *

Главную угрозу, по словам Лиса, представляют тайные агенты. Они ходят среди обычных жителей Нью-Мунго, ничем не выделяясь из толпы, и следят, чтобы никакие злоумышленники или просто хулиганы не нарушали установленных порядков. Время от времени кое-кто из горожан бесследно исчезает, но принято считать, что человек этот просто переехал в другой город на новую работу, хотя на самом деле его увозят с собой агенты. А если окружающие и догадываются о том, что произошло, многие думают, что человека забрали за дело — наверное, он действительно совершил какое-нибудь преступление, угрожающее всему Новому Миру…

Узнать агентов практически невозможно, объясняет Лис, они выглядят и ведут себя, как обычные горожане. И они — повсюду.

Дол может быть агентом, думает Мара. И Тони Рекс — запросто.

— Может, ты тоже агент. — Лис кидает на неё молниеносный взгляд. — И должна заманить в ловушку жучка, чей дедушка — сам Каледон.

— А ты можешь быть агентом, который хочет поймать меня, — парирует Мара.

Лис смеётся. Лицо его раскраснелось, глаза сияют; он готовится нырнуть в Ноо-пространство. Мара даже приблизительно не догадывается, что он собирается там делать. И тут Лис сжимает её руку.

— Мне кажется, я мечтал об этой возможности всю свою жизнь, — говорит он хриплым от волнения голосом.

— Кто это? — испуганно спрашивает Мара.

Они накатывают электронными волнами, один за другим, — люмены в человеческий рост, поющие, говорящие, кричащие прямо ей в лицо. Лис приглушил свет, чтобы излучающие призрачное сияние фигуры были лучше видны. Они выглядят совсем как настоящие; Мара замечает пот на лбу у одного из люменов, видит, как страстно горят глаза у другого.

— Это идолы двадцатого столетия, — объясняет Лис. — Парад призраков погибшего мира. Я коллекционировал их долгие годы. Лазил по заброшенным древним сайтам, рылся в мусорных корзинах на дальних аллеях Сети, находил и прятал. А теперь они восстанут из мёртвых.

Мара откидывается на спинку кресла, позволяя двадцатому веку нахлынуть на неё. Лица и голоса действуют настолько завораживающе, что в какой-то момент ей приходится напомнить себе — они не настоящие, это просто люмены.

— Ой, а это кто? Можешь её притормозить?

Лис прокручивает изображение немного назад и останавливается на пышной блондинке.

— Вот эта?

Мара кивает, околдованная неземной красотой этой женщины, живого воплощения чьей-то мечты. Глаза, губы, движения — всё в ней привлекает и очаровывает.

Лис вызывает краткую биографическую справку: «Мэрилин Монро, кинозвезда. Покончила жизнь самоубийством в зените славы».

Люмены снова приходят в движение. Десятки лиц складываются в сотни. У Мары начинает кружиться голова.

— Больше не могу. Нет, постой. А это кто?

Лис тормозит изображение на одинокой фигуре молодого человека, стоящего в круге яркого света. Через плечо у него перекинута гитара, на высокий лоб падает напомаженная прядь чёрных волос У него красивое, хотя несколько тяжеловатое и мрачное лицо. Молодой человек беззвучно поднимает руку, напряжённую, как сжатая пружина. Он притягивает и отталкивает одновременно. Чего же в нём такого особенного, пытается понять Мара, не отрывая глаз от стоящего перед ней люмена. Чем он так привлекает?

И тут же понимает, чем. От него исходит ощущение неукротимой силы — кажется, что он вот-вот взорвётся от переполняющей его энергии.