ли сумели бы скрыть, даже если б захотели. Как-то раз, к стыду их обоих, Роберта вдруг объявила, что теперь после школы будет ходить к подруге, «потому что вы ссоритесь и мешаете мне готовить уроки». Однако постепенно в доме установилось некое подобие равновесия. Время от времени Мел сопровождал Синди на те или иные светские рауты, но только если заранее ей это обещал. А вообще он подолгу задерживался в аэропорту и редко появлялся дома. Предоставленная в значительной мере самой себе, Синди – как не без издевки говорил Мел – с головой ушла в «мелкую благотворительность» и занялась «штурмом светских вершин».

Что ж, возможно, Мелу это и в самом деле казалось глупым, думала Синди. Но, право, надо же чем-то себя занять, а кроме того, ей нравилась борьба за положение в свете – собственно, к этому и сводилась ее деятельность. Мужчинам легко критиковать – у них есть чему посвятить себя. Мел, например, занят своей карьерой, аэропортом, другими обязанностями. А что прикажете делать Синди? Сидеть целый день дома и вытирать пыль?

Синди не питала иллюзий по поводу своего ума. Она не обладала большим интеллектом и понимала, что во многих отношениях не может сравниться с Мелом. Но тут, собственно, ничего нового не было. В первые годы их брака Мел находил ее глупости забавными, теперь же – а в последнее время он только это и делал – лишь издевался над ней. Реалистичнее стала смотреть Синди и на свои актерские возможности: конечно же, из нее никогда не получилось бы звезды. В прошлом она, правда, любила намекать на то, что, если бы не замужество, она достигла бы в театре больших высот. Но это была лишь форма самообороны, стремление напомнить – в том числе и Мелу, – что она не просто жена управляющего аэропортом, но и личность. В глубине же души Синди знала: в своей актерской карьере она никогда бы не поднялась выше второстепенных ролей.

А участие в светской жизни – в мизансценах, разыгрываемых местным обществом, – было Синди по силам. Оно давало ей ощущение собственной значимости, делало ее личностью. И хотя Мел издевался над ней и отнюдь не считал, что Синди чего-то достигла, она все-таки сумела взобраться на несколько ступенек вверх по общественной лестнице и была принята в кругу достаточно известных в свете людей, которых иначе никогда бы не встретила, да и на такие приемы, как сегодня, уж конечно, не могла бы попасть… Вот только сейчас ей очень нужен был Мел в качестве спутника, а он, думая прежде всего о своем чертовом аэропорте, не появился.

Мел, сумевший завоевать престиж и прочное положение в обществе, никогда не понимал стремления Синди к самоутверждению. Да теперь уже и не поймет.

Однако Синди продолжала идти своим путем. У нее тоже были планы на будущее, которые – она знала – приведут в семье к страшной схватке, если они с Мелом останутся вместе. Дело в том, что Синди лелеяла честолюбивую мечту вывести в свет обеих своих дочерей – сначала Роберту, а потом Либби – на котильоне в Пассаване, блистательном событии сезона, открывающем светскую карьеру для родовитых иллинойсских девиц. Естественно, что как мать дебютанток Синди и сама привлечет к себе внимание.

Однажды она вскользь упомянула о своем намерении в разговоре с Мелом, и тот, как и следовало ожидать, вспылил. «Только через мой труп! В наш век устраивать балы для дебютанток с их глупыми квохчущими мамашами – это же смешно», – заявил он Синди. Слава богу, этот снобистский обычай уже отмирает как анахронизм и кастовая традиция, с которой нация, к счастью, разделывается, хотя – судя по людям вроде Синди – недостаточно быстро. Он же, заявил Мел, хочет, чтобы его дети воспитывались в духе равенства с другими людьми, а не росли самовлюбленными эгоистами, уверенными, что они занимают привилегированное положение в обществе. И так далее.

Вопреки обыкновению Мел, обычно кратко и четко формулировавший свои взгляды, тут говорил долго и пространно.

А вот Лайонел считал, что это правильная затея. Фамилия Лайонела – Эркарт. И в жизни Синди он занимал далеко не главное место – маячил где-то на обочине в виде вопросительного знака.

Любопытно, что свел Синди с Лайонелом сам Мел. Он представил их друг другу на одном официальном завтраке, куда Лайонела пригласили потому, что он как архитектор что-то делал для города, а Мела – из-за его причастности к аэропорту. Они были шапочно знакомы уже несколько лет.

После этого завтрака Лайонел стал звонить Синди, и они несколько раз вместе обедали и ужинали, потом стали встречаться чаще, а со временем у них завязались и более интимные отношения.

В противоположность многим мужчинам, легко смотрящим на роман с женщиной, Лайонел чрезвычайно серьезно воспринял свою связь с Синди. Он жил один – с женой он расстался несколько лет назад, но разведен не был. Теперь он хотел получить развод в надежде, что Синди разведется с мужем и они поженятся. К тому времени, когда у него созрело это решение, он уже знал, что брак Синди весьма непрочен.

У Лайонела никогда не было детей, и теперь, сказал он Синди, он очень об этом сожалеет. Правда, они с Синди еще вполне могут завести ребенка, если не станут тянуть и быстро поженятся. При этом он, конечно, будет более чем счастлив создать семейный очаг для Роберты и Либби и всемерно постарается заменить им отца.

Синди откладывала окончательное решение по разным причинам – главным образом потому, что надеялась наладить отношения с Мелом, в какой-то мере вернуть прошлое. Нельзя сказать, чтобы она все еще была влюблена в Мела: Синди успела обнаружить, что с возрастом начинаешь более скептически относиться к любви. Но она привыкла к Мелу. Привыкла видеть его рядом – так же, как Роберту и Либби; а кроме того, подобно многим женщинам Синди страшилась кардинальных перемен в своей жизни.

Когда-то она считала, что развод и новый брак могут повредить ее положению в обществе. Однако теперь она изменила на этот счет мнение. Множество людей разводятся и ни на минуту не исчезают со светского горизонта: сегодня мы встречаем даму с одним мужем, а уже через неделю – с другим. Синди даже стало казаться, что человек, ни разу не прошедший через развод, производит унылое впечатление.

К тому же брак с Лайонелом мог укрепить позиции Синди в обществе. Лайонел с большей охотой, нежели Мел, посещал всякие светские сборища и вечера. Да и происходил