— Да всё я понимаю, — вздохнул сзади неё мастер, и вижу, сколько вы времени на дороги тратите. Понятно, что на башни у вас уже ни времени, ни магических сил уже не хватает. Простите, если что не так говорю.

— Да всё так, — наглядевшись на окружающие красоты, герцогиня с улыбкой повернулась к уставшему мастеру, — Ну, на тебя-то у меня сил хватит, — она применила к нему всю мощь своей целительской магии, не только сняв с мастера усталость, но и дав ему богатырского здоровья, — А где тумба под прибор? — не дожидаясь благодарностей спросила Уля.

Но получить ответ сразу, понятно, у неё не получилось. Она давным давно к излияниям душевной благодарности от исцелённых ею людей привыкла, поэтому спокойно дотерпела, пока мастер не пришёл немного в себя.

— Их выковали давно, но подрядчики сказали, что по одной тумбе они возить не будут, а привезут сразу на первые три десятка отстроенных пунктов связи, — наябедничал он.

— Разумно, — герцогиня согласилась, что в таком подходе есть своя логика, — Ладно, пошли вниз. Кто там у столба отпоротый прикован?

— Не знаю, госпожа. Это надо у распорядителя работ спросить. Но я думаю, что это или лентяй, или дурак. Других бригадир не наказывает. Справедливый мужик. Из ополченцев, что с вами против сааронцев ходил.

— Понятно, — кивнула она.

Чрезмерное использование наказаний Уля считала крайне вредным и недопустимым. Но, при этом, давно уже приняла, как непреложную истину, что на одних только пряниках далеко не уедешь.

Верхний ярус башни предназначался для жилья телеграфистов — планировали, что в каждом пункте связи их будет двое, и для дежурства наблюдателя от десятка постоянно находящихся здесь солдат. На втором ярусе эти солдаты должны будут проживать. Первый ярус и подвал были спланированы под хранение продовольствия, имущества и хозяйственного инвентаря. Устройство всех пунктов связи было типовым, и разработали его лично Олег с Чеком и Тормом.

— Ну, в подвал я спускаться не стану, — Уля посмотрела на дверь, за которой находился спуск в подземелье башни и развернулась к выходу, — Как с крышей закончишь, оставляй тут на отделку парочку самых добросовестных, и переезжайте к следующей стройке.

— А в других-то местах, как идут дела? Успевают?

Уля видела, что в мастере идёт борьба двух желаний. Ему и хотелось, чтобы линия семафорного телеграфа строилась побыстрее, и хотелось, чтобы остальные бригады показывали результат худший, чем у него. Тщеславие — самый распространённый грех.

Упрекать его Уля, конечно же, не стала. Как Олег говорил, жизнь раскрашена не только в чёрные и белые цвета. Всё гораздо сложнее и разнообразней — есть ещё семь, как и богов, цветов радуги и огромное количество цветовых оттенков.

— Успевают, — герцогиня улыбнулась, — Почти как ты стараются. Обедом покормят меня здесь?

— Конечно, госпожа! — мастер чуть не заплакал от своей недогадливости — ведь сам мог предложить, — У нас повар очень хороший. По глупости, из ревности, жену сильно покалечил. Если бы не ваш указ о замене смертных казней каторгой, его труп давно бы вороны исклевали. Уж ради вас-то он расстарается!

— Да? Это будет забавно попробовать стряпню почти висельника, — хмыкнула Уля, — Тогда жди меня. Съезжу ещё к Легою, укреплю подготовленный у него участок и вернусь.

Строительство дороги из магического мрамора шло гораздо быстрее, чем строительство рельсовой. Не потому, что так было запланировано, а потому, что так получалось по ходу дела — укладывать смесь для трассы, а иногда и готовить её прямо на трассе, было намного проще и быстрее, чем изготавливать формы рельсов, шпалы, готовить насыпь и укладывать рельсы ровно.

Это было понятно и до начала строительства, поэтому каторжан и рабов распределили неравномерно.

Если рельсовую дорогу довели уже до того пункта связи, который она сейчас посещала, то трасса ушла почти на три лиги дальше.

— Проедемся до Легоя и потом вернёмся сюда пообедать, — сообщила Уля своей телохранительнице Лолите, которая была немного обижена на то, что герцогиня не брала её с собой в башню, но виду не показывала, — Садись со мной, — пригласила она её к себе в карету.

Поездка в подрессоренной карете по дороге из магического мрамора — или, как брат её почему-то называл, трасса Е девяносто пять — была одним сплошным удовольствием. Она даже не успела заметить, как быстро они преодолели три лиги до окончания готового участка.

Легой, старший распорядитель дорожных работ, встретил герцогиню в отличном расположении духа.

— Если такими темпами пойдёт всё и дальше, то до конца лета всё достроим, — от переизбытка оптимизма он даже потёр руки — жест, в присутствии герцогини, совершенно неприличествующий. Но Уля во время работ на подобные этикетные вещи внимания не обращала. Будь с ней сейчас её любимая наставница, подруга и вассал графиня Гортензия ри, Брог, и Легою не избежать бы выволочки. Но, к сожалению, к Улиному естественно, Гортензия сейчас далеко.

— Не сглазь, — повторила Уля фразу Олега, которую тот часто произносил в подобных случаях. Что она означала, никто из соратников брата не понимал, но использовали теперь часто, — До Жерова должны успеть раньше, чем туда придёт стройка с севера. Пусть там и людей больше намного и сам регент над ними, но они позже нас начали, намного. Так что, мы должны быть первыми. Своим каторжанам можешь объявить, что и эта декада им зачтена за три. Спасибо, Легой. Я, правда, вами довольна.

Жеров, крупный город в центре Винора, был почти на половине пути из Пскова в Фестал. Олег, то ли в шутку, то ли всерьёз — иногда его не могли понять даже самые близкие люди — сказал, что Жеров он переименует в Бологое. Что это и к чему, Уля тоже не понимала. Но раз брат посчитает, что так нужно, значит нужно. Не ей с ним спорить. Олег ведь ей не просто брат. Это её судьба и её жизнь. Впрочем, она спросила его однажды, почему Бологое? На что он ответил — потому что между Ленинградом и Москвой. И вид у него в тот момент был такой грустный, что Уля не смогла его не обнять.

Старший распорядитель работ делал всё грамотно — рабы и каторжане не толпились на одном участке, а работали сразу на трёх, а иногда и четырёх-пяти, участках. Ближайший к ней, в четыре с лишним лиги длиной, уже был выровнен и готов для Укрепления. Дальше готовили сразу два, примерно таких же. На первом из них работы, наверняка завершат к вечеру, но Уля решила не ждать — Укрепит завтра сразу оба, а может приедет послезавтра и сделает сразу пять или шесть участков — сколько будет готово — она ещё не определилась.

— Госпожа, мы будем очень стараться, — заверил её польщёный её благодарностью распорядитель, — Через четырнадцать лиг вольное поселение Рыжуха и, справа от него, замок барона Хитса. У нас по проекту там должна быть станция рельсовой дороги и опорный узел связи. Там, конечно, у нас будет задержка. Но мы будем очень стараться. Клянусь!

— Я тебе верю, Легой, — улыбнулась Уля, — Только не перестарайся. Падёж рабов и каторжан нам тоже не нужен. Давай людям и отдыхать.