— Да, архетипы — сложная штука, — произнес Денис, поправляя очки. — Получается, нужно хорошо выучить язык символов подсознания, чтобы понять эти сны. Такая работа сложнее, чем научиться стабильно осознаваться.

— Зато какой результат! — заметила Оля. — По сути, когда всё вычистишь, разберёшься в себе, ты во сне получаешь дубля с таким сознанием, что даже осознаваться не нужно. Ты как бы развиваешь аватара с другой логикой и восприятием, который в других мирах гораздо эффективнее, чем ты! Наше неуклюжее социумное сознание просто не может заметить многих вещей во сне из-за другой настройки. Мозг вместо неорганов рисует знакомые формы, потому что не в состоянии их воспринять! Или пугается, что хуже. Интересный у неё подход. Надо обязательно попробовать!

— Попробуешь — расскажешь про гигантское дерево или кота со змеиным хвостом, — скептически улыбнулся Денис.

— Было бы здорово, если бы кто-то ещё прошарился в этой теме, — воодушевился я. — Блоки-то мне надо убирать, а стандартными методами, как в прошлый раз, туго пошло.

— Так с блоками всегда такое, — махнула рукой Оля. — Тебе повезло с первыми крюками, потому что это твои самые сильные чакры. Особенно вишудха. А какие-то — более слабые, или блоки старые, укоренившиеся. Их можно не один год убирать. Я вот со своими очень долго работаю, а всё равно ещё столько нахожу.

— Если убрать все блоки, то это будет уже и не человек, просветлённый какой-то, — засмеялся Денис. — Наша индивидуальность как раз и определяется уникальным набором косяков.

— Да, потому Кастанеда называл такое состояние потерей человеческой формы, — согласилась Оля. — Я тебе больше скажу — ты крюки вытащил, но убрал, скорее всего, только самые жёсткие заторы. Бетон, в котором закрепились энергетические привязки. Иначе всё было бы ну слишком легко.

— Ну, спасибо, — ответил я. — Может, у меня и должно быть легко. Я, вообще-то, читер, у меня комната. Это тоже надо иметь в виду.

— Основным читерством у тебя ведьма была, — заметил Денис. — Опасность создаёт условия для роста. Чем выше опасность, тем быстрее рост. Никогда не видел, чтобы человек так быстро с нуля научился осознаваться.

— Ага, хорошие условия, чуть не сдох тогда, — «поддакнул» я. — Неорганы мои глазастые тоже, как ты, говорят: вот не использовал бы эгрегор, вот раскрыл бы свой потенциал. При каждом удобном случае ворчат. Ага. Коньки бы откинул Андрюшка тогда, вот что было бы.

— Кто знает, — протянул Денис.

— Слушай, если что, у меня ещё одна ведьма есть, Светочка. Давай устроим так, что ты ей дорогу перейдешь, вот и у тебя будет стимул для развития! — предложил я.

— Не, ну я же не Вадим! — протестующе замахал руками Денис. — Я гипотетически признаю пользу такого развития. Я учёный, теоретик в основном. Так Доктор Сон считает, так и говорит: «Практической пользы от твоих исследований никакой». Правда, Оль?

— Ага, хотя теория твоя тоже не выдерживает никакой критики! — покатываясь со смеху, заявила девушка. — И это тоже цитата.

Денис смешно сморщился, будто целиком съел лимон, и у меня пропал запал на него злиться. Да и что поделать, может, он и прав. Но сознательно на такие классные условия для роста я бы ни за что не пошёл. Ещё крюки эти.

— Кстати, Оль! Я ведь самое важное забыл спросить: из какой чакры мне сейчас крюк доставать? По снам можешь определить?

— Давай, выкладывай, — девушка встала, чтобы налить нам ещё чаю.

— Привет! — за спиной неожиданно возник Рома, на вид усталый и замученный.

Ну, слава богу! Я-то начал переживать, что он уже не появится.

— О, Ромка, такой рассказ пропустил! — Оля снова встала, чтобы достать ещё одну чашку.

— Ты садись, — Денис заботливо пододвинул ему стул. — Андрюха сейчас ещё рассказывать будет!

По тому, как они засуетились, я понял: ребята снова опасаются, что у Ромки депрессия. А спасать-то нужно вечно улыбающегося раздолбая-Коляна. Да, иногда наши маски играют против нас.

Я уселся поудобнее, отхлебнул чаю и принялся излагать про ведьму и её колыбельную. Про сон в офисе рассказывать было почему-то неудобно. Это она обвинила ребят в том, что они собираются меня бросить, а на деле я бросил их, скрываю наши с Коляном дела. И не надо сваливать на него всё. Я стал в этом участвовать и, получается, разделил ответственность.

— Вот это сучка! — воскликнула Оля, как только я закончил рассказ про колыбельную. И тут же постучала себе по губам. — Простите, вырвалось.

— Мне кажется, это было в реале, и мозг подкинул тебе воспоминания, — добавил Денис. — Она намеренно поставила тебе блок, и к бабке не ходи, ясно.

— Хуже того, он связан с понятием смерти, — заметила Оля. — А это очень базовая, глубокая вещь. Сложно будет выпилить. Она и крюк в тебя воткнула, когда убедила, что отец умер. Помнишь?

— Ага, — кивнул я.

— Смерть близкого для тебя равносильна утверждению, что тебя бросят. А так как смерть неизбежна, то тебя неизбежно бросят все, как бросила мать! — заключила Оля, и меня передёрнуло. — Вот как твоё подсознание воспринимает ситуацию.

— Вообще никогда не считал, что мать меня бросила, а ведьму ненавидел всегда, — ответил я. — Она всегда пыталась меня подколоть на эту тему оговорками вроде: ну мама-то ушла, с мамой бы сходил туда-то, ну без мамы теперь так грустно будет.

— Ты можешь так и не считать, а твоё подсознание как раз наоборот. А ведьма подкидывала нужные словечки-ключи, чтобы эти установки закрепить, — пояснила Оля.

— Да, мозг — он такой, — подтвердил Денис. — На сознательном уровне может быть одно, а на подсознании совсем другое. Сновидение как раз и помогает понять, что там, и разгрести эти завалы.

— Ну вот, я собрал светимость с дачи, разве этого не достаточно? — возмутился я. — Результат же был! Мир аж дышал энергией, эффект налицо!

— Светимость и блок — не одно и то же, — заметила Оля. — Ты собрал утраченную энергию. Это можно представить как шар, запутавшийся в сетях. Иногда, если сети слабы, они рвутся, когда достаёшь шар. Но если они прочные — ты просто извлекаешь пойманную энергию, а сами сети остаются. Как ты догадался, сети — это сплетение установок сознания, мешающее току энергии, — блок по-другому. В этом недостаток читерского по сути метода сбора светимости по сравнению с перепросмотром. Там ты расплетаешь сети, высвобождаешься.

— Кастанеда, наверное, сейчас в третьем внимании перевернулся от такой интерпретации, — заметил Денис.

— А в чём я не права? — уставилась на него Оля.

— Ну, он позиционировал перепросмотр как копию для Орла, если ты помнишь.

— А если ты помнишь, то он решал так свои внутренние проблемы тоже. Вспоминал данные обещания, травмы, которые ему нанесли одни люди, и ценные уроки других. Учился относиться по-другому к этому жизненному опыту. Прорабатывал произошедшее внутри себя, — парировала Оля.